"И.А.Покровский. История римского права " - читать интересную книгу автора

вещи произносились; это был знак, что совершается не грабеж, а осуществление
обязательства. Конечно, тот, кто злоупотребил бы этими торжественными
словами, подлежал бы ответственности как вор и грабитель, а, может быть,
сверх того, уголовной или сакральной каре. - В Риме эта форма сохранилась
лишь для некоторых особо привилегированных требований, но у многих других
народов захват вещей должника является нормальным способом осуществления
обязательств: такова, например, aussergerichtliche PfГ¤ndung (внесудебный
арест имущества нем.) древнегерманского права.
Manus injectio, захват самой личности должника, представляет другой,
столь же естественный по древним понятиям, способ такого же осуществления:
обязательство в то время связывало и подчиняло самую личность должника, как
бы закладывало его самого кредитору. В случае неплатежа долга кредитор
наклыдывает на него свою руку и уводит к себе, то есть делает как раз то,
что составляет содержание manus injectio. Но по законам XII таблиц manus
injectio совершается уже перед лицом государственной власти ("in jus
ducito"). При нормальном положении дел магистрат присутствует лишь в
качестве пассивного зрителя (так наз. addictio должника кредитору есть
явление более позднего времени: и законы XII таблиц, и Гай говорят о простой
ductio кредитора). Но должник может оказать кредитору сопротивление,
кредитор может не обратить внимания на протест vindex"a, - и тогда участие и
помощь магистрата могут понадобиться. Государственная власть, таким образом,
уже присутствет при осуществлении прав, но не в целях разбора и суда, а в
целях охраны порядка, то есть в известном смысле с точки зрения полицейской.
Если дело шло не о долге, а о вещи, если кто - либо завладевал чужою
вещью, то лицо, у которого она была незаконно отнята, в древнейшее время
должно было собственною силой возвратить ее себе. Но, конечно, в большинстве
случаев оно наталкивалось на сопротивление, и тогда спор могла решить только
реальная, физическая борьба сторон. Неверность исхода этой борьбы заставляла
иногда спорящих идти или на мировую сделку, или обращаться к третейскому
суду (совершенно так же, как в области уголовного права), но и то, и другое
зависит от доброй воли обеих сторон, и потому, несмотря, быть может, на свою
общую распространенность в жизни, является исходом необязательным.
Когда упрочившаяся и окрепнувшая государственная власть начинает
обращать большее внимание на внутреннее устроение государства, распри
частных лиц, их семей и родов по поводу всяких (уголовных и гражданских)
обид начинают признаваться ею явлением нежелательным. И вот тогда то на
место прежнего неорганизованного порядка охраны прав устанавливается новый.
При этом, однако, мыслимы различные дороги. Большинство известных нам
народов, запрещая месть и самоуправство, создают постепенно особые судебные
органы, которые и решают споры от имени государства, выводя свою
компетентность и силу не из какого - либо соглашения сторон, а из понятия
государства и власти. Говоря иначе, государственная власть, запрещая
самоуправство, сама берет на себя решение споров и защиту попранных прав.
Римский народ, однако, избрал себе иной путь - не путь создания
государственных судов, а путь усвоения и обобщения института третейских
судов. Древнейшая римская государственная власть лишь прекращает физическую
борьбу сторон и затем заставляет спорящих так или иначе прийти к соглашению
о третейском суде, который затем и разберет спор по существу.
Все это и отражается, как в драматической картине, в описанном выше
ритуале legis actio sacramento. Прежде всего, государственная власть не