"Властимир" - читать интересную книгу автора (Романова Галина Львовна)

ГЛАВА 7

Ночи конца травня, месяца, запирающего весну и отпирающего лето, тихи, теплы и праздничны. Лес уже оделся листвой и цветами, посев уже окончен, птицы переживают пору любви и песен. В такие ночи просыпаются русалки и выходят ночами на берега водоемов водить хороводы и подкарауливать неосторожных людей.

Маленькое лесное озерко, со всех сторон окруженное частым лесом, где с липой перемешались ель и сосна, меж которых мелькали дуб и береза, днем не отличалось от всех Других озер и ручьев, что вместе несут свои воды в озеро Ласково или реки — Трубень, Оку и другие.

Крутые берега озера поросли жесткой травой, что распрямляется сразу за прошедшим человеком ли, зверем ли, не оставляя следов. Седые при свете только что народившегося месяца ветлы клонят к темной воде свои гривы. Когда-то ветлы были лошадьми. Носили они колесницу самого Стрибога, но как-то, когда остановился он, даруя миру минутку затишья, наклонились они над гладью впервые успокоившегося озера и замерли, любуясь на себя, — ведь до этого они ни разу не видели своего отражения. Напрасно звал их Стрибог — окликал лаской, грозил карой, даже бил плетью, — не сдвинулись с места очарованные кони, потому что забрал их души обитавший в том озере водяной. В отчаянии и досаде обратил Стрибог своих коней в ветлы, чтобы дождались они живыми того часа, когда сразится он с водяным и отнимет у него души своих любимых коней. Оттого-то всегда так волнуется вода, когда пробегает над нею ветер — водяной боится, что однажды Стрибог ворвется в его чертоги и начнет битву. Но слишком упорно хранит свои тайны вода, не пускает ветер в глубину, и вечно стоять ветлам-лошадям, любуясь своими отражениями и порой грустя о потерянной силе и свободе. А водяной с той поры научился воровать души тех, кто, придя на берег водоема, задумается и заглядится в воду так, что трудно оторваться.

Темная вода маленького озерка казалась твердой, словно отлитой из стали или свинца. Ни единая морщинка не тревожила ее чела — вода словно спала. Даже ветлы замерли — ветра не было. Мелкие звездочки отражались в воде, обозначая опрокинутое небо — небо подводного царства, где все как у нас, но только наоборот. Тишина, и только в кустах на том берегу вели перекличку два соловья-соседа.

Еле слышно плеснула вода. Крупной рыбы в озере не водилось — слишком мало оно для этого, — но все-таки по воде побежала рябь. Волночки расходились кругами из-под корней ветлы, что зашла в воду дальше всех и корнями касалась воды.

Там, на фоне темной морщинистой коры, что-то забелело. Русалка плавным движением отбросила прядь светло-зеленых влажных волос, в которых поблескивали чешуйки, и оглядела берег. Потом обернулась к озеру и тихо позвала.

На ее призыв тут же отозвались — вода озера заволновалась, раздалась сразу в нескольких местах, и на поверхности показались головы трех или четырех дев. Они плыли к берегу, на который уже выбралась первая. Встав на росистую траву, она отжала длинные густые волосы и раскинула руки, греясь под лучами молодого месяца.

Выходящие на берег девы присоединились к ней. Вода текла с них, сверкая в свете звезд. Одна из них проворно вскочила на корявый ствол ветлы и забралась повыше. Другие со смехом последовали за нею.

— Нет-нет, я выше! — смеялась первая, поднимаясь почти к самой кроне. Она скользила по ветвям так легко, что те даже не дрожали под ее тяжестью. — Не догоните! Не догоните!

— Вернись — поймаем, в росе изваляем! — воскликнула одна со смехом. Ее слова были встречены восторженными криками.

Первая внезапно подпрыгнула и серебристой тенью бросилась с дерева в воду озера. Волны разошлись и сомкнулись почти без шума, принимая ее. Она вынырнула и закричала задорно:

— Прыгайте за мной!

Одна из русалок тут же последовала ее примеру, но другая, захотевшая влезть повыше, помедлила, оглядываясь.

— Ну что же ты! Иди сюда! — кричали ей снизу.

— Погодите, сестры! — откликнулась она. — К нам гости! Русалки, что были в воде, тут же нырнули, те, что были на берегу, поспешили к озеру. Оставшаяся не ветле смеялась над ними, качаясь на ветке.

— Бросьте мне цветов! — крикнула она. — Я одна встречу гостей, раз вы боитесь!

Те из русалок, кто не успел нырнуть, вернулись. Любопытство пересилило страх перед неизвестным — ведь русалку может погубить только любовь к смертному, если он устоит перед ее чарами.

— Кто там, сестра? Что за человек?

— Не человек и не один, — лукаво отвечала русалка, не спеша спускаясь пониже.

— А кто же?

— Увидите.

Русалки высыпали обратно на поляну. Только держались поближе к воде — сейчас они еще не имели полной силы и было их слишком мало, чтобы можно было заманить к себе человека.

Слух водяных дев остер — они слышат, что шепчет ручей за десять верст от них, но на сей раз ничто не говорило им о приближении человека — наоборот, все, что они уловили, было тихим шорохом волчьей поступи.

Выкормыши леса, приемыши Чистомысла, Явор и Ярок, которых из всех людей мира видели только сам волхв, Веденея и мать их Млава в самый момент рождения, возвращались с ночной прогулки. Это только в сказках хищные звери бродят всю ночь напролет — на самом деле они выходят из своих нор на закате и возвращаются в них перед самой полуночью, второй раз выходя на охоту перед рассветом, когда Дичь еще не проснулась или готовится ко сну.

Близнецы шли плечо к плечу, в точности повторяя движения другого. Они не говорили ни о чем — и так каждый понимал все чувства и мысли друг друга.

Юноши, которым на вид было не больше шестнадцати лет, никогда не знали другой жизни, кроме лесной. Выходил их леший, выкормили дикие звери, обучив своей нехитрой науке жить. Только благодаря Чистомыслу и самой Веденее они знали, что они — люди, но не такие, как живущие в деревне. И волхв, и ведунья не объясняли им, почему они должны жить в лесу и чем они отличаются от прочих. Волхв знал, но скрывал. Ведунья не знала и поэтому молчала. Она вообще мало рассказывала мальчикам — по обрывкам и недомолвкам, как по следам зверя судят о его состоянии, близнецы узнали, что у них где-то есть, как у всех в мире, мать, человек, но она отнесла их в лес из-за чего-то, о чем знал только волхв. Веденея не хотела показать близнецам ту, кому они были обязаны своим рождением, — Млава была отмечена богами и должна была уже который год вымаливать у Перуна прощение по велению главного жреца старца Сухобоя.

В ожидании, когда им будет разрешено вернуться к людям, близнецы вели привычную с рождения жизнь — днем почти всегда отсиживались в своем логове в дупле дуба, куда их когда-то положили, а ночью бродили. Часто во время ночных странствий они принимали облик волков, орлов или туров-быков — это у них получалось само собой, они умели это всегда и не видели в своем умении ничего странного.

Но сейчас никто бы не догадался об этой их тайне, ибо по лесу невесомым шагом пробирались два мальчика, невысокие, стройные и слишком хрупкие по сравнению со своими ровесниками в поселке. На узких живых лицах ярко выделялись слегка раскосые темно-серые с янтарно-желтым оттенком глаза. Белые волосы были растрепаны. Из одежды на них были только штаны из грубого холста — подарок Веде-неи, — да безрукавки из волчьих шкур. Сильные ноги были босы. Никакого оружия у близнецов не было — они полагались на волчьи зубы и турьи рога.

Не зная, как живут прочие оборотни, мальчики жили по-своему. Любой оборотень все-таки человек, и часть времени он проводит в деревне или городе. Близнецы все время жили в лесу, без страха общаясь с теми, кого простые люди боялись и избегали.

Юноши возвращались с удачной охоты, и путь их пролегал как раз мимо озера. Когда они вышли на его берег, поджидавшая их русалка подбежала с криком:

— А мы уж вас заждались!.. Что у тебя в руке — полынь или петрушка?

Близнецы переглянулись.

— Петрушка, — первым молвил тот, что стоял слева. Русалка завизжала от радости.

— Ах, ты моя душка! — вскрикнула она и бросилась ему на шею, ловя его губы.

Остальные русалки с визгом окружили другого мальчика, увлекая его за собой в хоровод. Он с готовностью закружился с ними в пляске, в то время как его брат, уже забыв про него, обнимался с русалкой. Они мешали все ускоряющемуся хороводу и немного отошли в сторону, присев на склоненный ствол ветлы.

— Я так рада! — русалка едва могла говорить от волнения. Она тяжело отдувалась, словно только что проплыла несколько поприщ без остановки. — Ты так редко сюда приходишь! В этом году всего третий раз.

— Ну, так ведь лето еще даже не началось, — ответил мальчик. — Успеется, нагуляемся еще!

— Тебе хорошо так говорить, Ярок! — молвила русалка. — А я ползимы глаз сомкнуть не могла — вдруг завлечет тебя какая-нибудь из земных дев — они тоже целоваться горазды.

— Не завлечет, — пообещал Ярок — Теперь уже никакая не завлечет!

Русалка взвизгнула и прижалась к нему.

— Погубишь ты меня, — сказала она. — Ты смертен, а я нет. Вот понесу от тебя — тут мне и конец. Нам от смертных детей иметь заказано — мы сами смертными становимся… Но ведь ты меня не оставишь?

— Никогда! До самой смерти не оставлю.

— Ой, лукавишь, человек! — водяница погрозила пальчиком. — Али не знаем мы с сестрами, как вы в щук обращаетесь и за купающимися девушками у деревни подглядываете? Уведет тебя какая-нибудь, умру я от тоски.

Ярок отодвинулся от нее:

— И так смерть, и так смерть. Что же ты выбираешь-то? Может, мне уйти лучше?

Он сделал движение, чтобы спрыгнуть с дерева, но русалка с силой вцепилась в него.

— Не уходи! — вскрикнула она так страстно, что будь на месте Ярока простой человек, он бы бросился за нею в омут, теряя голову от любви. — Останься, милый… Я выбираю смерть, но с тобой!

Ярок опять придвинулся ближе, и русалка обвила его шею руками и прильнула к нему с поцелуем.

Явор же, забыв про брата, весело играл с русалками. Близнецы разнились нравом — Ярок был серьезнее Явора, а Явор был добрее и любопытнее. Как и брат, он не боялся любви водяных дев, но ни одна пока не овладела его сердцем.

Именно он по привычке все замечать вдруг остановился в разгар игры. Водившая русалка не успела остановиться и налетела на него.

— Водить! Явор, тебе водить! — закричала она, хлопая в ладоши.

Но мальчик вскинул руку:

— Тише, девы! Вы ничего не слышите?

Русалки мигом замерли кто где был, водя головами по сторонам. На поляне установилась тишина.

— Ничего, — наконец молвила одна из них. — Тихо все!

— А это что?

Все разом обернулись на его голос — над самым лесом в их направлении двигалась новая звезда.

Русалки сбились в кучку и бросились к воде. Там, зайдя в воду по пояс, они остановились, глядя на невиданное чудо.

— Ярок! — позвал Явор. — Гляди!

Тот уже оторвался от жадных губ русалки, но еще сидел с нею на дереве. Из-за ветвей он видел звезду не очень хорошо.

— Пошли посмотрим? — предложил Явор. — Куда?

— Она садится — не замечаешь? Пошли — узнаем, что это.

Ярок выскользнул из объятий русалки, которая пыталась его задержать, и присоединился к брату. Водяницы смотрели им вслед.

— Возвращайтесь, — робко попросила одна.

Близнецы согласно кивнули и, пригнувшись, поспешили в чащу в том направлении, в котором двигалась, постепенно снижаясь, звезда. По их расчетам, она должна была опуститься на землю перед самым восходом, но довольно далеко отсюда.

Хейд не спеша шел по лесу, прислушиваясь к голосам местных тварей и небольшими порциями втягивая через фильтры тысячи запахов, которые тут же подвергались анализу. Наконец-то он здесь, на этой планете, о которой столько всего слышал! Она оказалась гораздо интереснее, чем ее описывали все, кто побывал тут.

Их корабли наведывались сюда уже давно — изучали биологию, историю, политику и психологию населения планеты, все больше убеждаясь в том, что эта небольшая планетка, третья в системе желтого карлика, по давно забытой традиции упорно называемая Дэвсой, хотя сами дэвсы, первичное население планеты, почти все вымерли и их остались единицы, эта небольшая планета до сих пор представляла собой столь значительную ценность, что следовало отбросить эмоции и всерьез, целеустремленно заниматься ее дальнейшим изучением. Наука и истина требовали жертв во все времена и на всех планетах, но чем выше и больше цель, тем меньше настоящий ученый задумывался над ценой затраченных усилий.

Группа, в которой работал Хейд, уже была тут не один раз. В прошлый ее прилет, четырехлетней давности, был заложен эксперимент, произведен посев генетического материала. Теперь настало время посмотреть на результаты опыта.

Проводил закладку материала один гэтский ученый, а Хейда послали ускорить завершение опыта. Когда он собирался сюда, получили подтверждение первичные данные о том, что аборигены развернули подозрительную деятельность, догадавшись об их опытах. Агенты доносили об утечке информации и о двух случаях вербовки людей дэвсами. К тому же наемники уже тронулись в путь. Пока на этой планете их опасаться было рано, но в центре уже шла активная разработка планов по нейтрализации наемников. Хейда же срочно отправили сюда. Что бы ни случилось в центре, эксперимент должен быть завершен.

Уже наступил день, когда он тронулся в путь, замаскировав космический корабль. Прибор, позволяющий ему сразу найти искомое, был настроен и начал действовать — верный признак того, что поблизости есть кто-то, имевший отношение к эксперименту. Это была либо та девушка, с которой тогда был поставлен опыт, либо тот, кого она родила, — если, конечно, эксперимент был удачен.

Настроив поисковый аппарат, Хейд спешил на встречу.

Явор и Ярок немного не дошли до того места, куда, как они видели, упала звезда. Поскольку уже был день, они решили немного передохнуть и вышли на поляну, тут же поняв, что поляна занята — посреди нее в траве лениво возлежал крупный лев.

Львы водились на юге, по берегам моря, о котором близнецам рассказывал Чистомысл, но старики одиночки, выгнанные из стай, забирались порой довольно далеко на север. Этот был, похоже, из таких — мальчики видели седину в гриве и на морде, торчащие позвонки, мутный взор. Зверь, несмотря на грозный вид, был неопасен, тем более что близнецы в любой момент могли принять обличье туров и затоптать его. Поэтому они, забыв о звезде, которая все равно никуда не денется, а днем искать ее нечего — известно ведь, что звезды видны только по ночам, — вышли к зверю.

Лев и правда был стар, да еще и сыт. Он только повернул голову, когда почуял их приближение.

Он встречал людей в своей жизни — на правой задней лапе до сих пор что-то ныло порой: след от вонзившейся стрелы. Он был готов встретить их по достоинству, но люди подходили как-то странно — не спеша, не целеустремленно. Лев был сбит с толку — от них пахло не так, как он привык, — лесом, травами, зверем и старой кровью — знак того, что они тоже недавно охотились и наверняка сыты. Да и руки их были пусты — познакомившись с копьями и луками, лев знал, как выглядит оружие человека, и мог отличить копье от простой палки.

Пока он раздумывал, один из людей остановился прямо перед ним, достаточно близко, чтобы дотянуться лапой.

Лев приподнялся, но человек легко шагнул назад, сохраняя расстояние.

Он отступил, он боялся хищника! Это лев понял и шагнул вперед. Но человек отступил на столько же. Лев сделал обманный выпад, но человек разгадал его маневр и сам ответил тем же. Взбодрившийся лев не мог понять: это охотничья хитрость или игра? Он то припадал на задние лапы, пытаясь достать дерзкого человека передними, то останавливался и изображал полное равнодушие. Всякий раз нахальный пришелец то вовремя отступал, то наскакивал, провоцируя льва. Один раз он изловчился и коснулся рукой кончика его носа. В другой раз, увернувшись от лапы, хлопнул по боку.

Ярок издалека наблюдал, как брат играет со львом, заставляя зверя вертеться на месте и подпрыгивать, по ошибке ловя свой хвост. Постепенно юноша вошел во вкус, лев стал казаться ему не страшнее хоря или выдры, с которой он как-то раз забавлялся, шутки ради обернувшись щукой. Лев был не поворотливее выдры, но, возможно, все дело было в его возрасте.

Яроку тоже хотелось принять участие, но следовало и приглядеть за львом со стороны — вдруг чего случится, зверь был им мало знаком. Дождавшись, когда Явор посмотрит на него, он сделал жест рукой и губами. На условном языке, который придумали для себя братья, это означало: теперь моя очередь. Явор отступил, ускользая от выпада тяжелой лапы с пока еще втянутыми когтями, и подал знак: готовься.

Ярок присел в траве.

Лев припал к земле. Он уже изучил возможности своего неожиданного противника и понял, что тот не делает больших прыжков — очевидно, человек был ранен кем-то. Зверь помедлил и бросил свое тело вперед.

Он еще мог прыгать так стремительно и далеко, что позволяло ему охотиться даже в одиночку здесь, в чужих лесах. Любая добыча не увернулась бы от такого прыжка, но в самый последний момент Явор просто нырнул под брюхо зверя и перекатился по траве в сторону. Все было сделано так быстро, что льву показалось, будто намеченная жертва растворилась в воздухе.

Он развернулся, рыхля лапами землю, и огляделся. Его удивление достигло предела, когда он увидел этого человека в нескольких шагах от себя, сбоку!

Лев понял, что его дурят. Ярость от осознания этого не знала границ — так не позволяли себе даже те люди, что охотились на него! — он отбросил свою рассудительность и опыт и с рычанием погнался за дерзким.

Близнецы не знали, как быстро может бегать лев, но Ярок видел, что делал Явор, и не спешил убегать, сохраняя расстояние, чем еще больше ярил льва, который лупил себя хвостом по бокам и скалил желтые, сточенные с годами клыки. Помахивание хвостом мальчики принимали за проявление симпатии, как поступают волки, и продолжали игру.

Все трое крутились на поляне и, заигравшись, не почувствовали, что именно сюда спешит тот, кто прилетел на звезде, — Хейд.

Прибор сообщил о присутствии двух людей и зверя. Видимо, они охотились или же забавлялись со своим домашним животным — на этой планете было приручено довольно много видов местной фауны.

Чтобы не привлекать к себе внимания раньше срока — лучше, если люди подольше не будут догадываться о его присутствии, — Хейд старался ступать как можно осторожнее. Ему и в самом деле удалось подобраться к поляне незамеченным, но он увидел только одного человека, который бесстрашно крутился под носом у хищника. Другого нигде не было видно. Уж не растерзал ли его лев? Прибор не давал ответа на вопрос, жив или нет объект, — он только его указывал.

Судя по прибору, эти двое юношей были результатом эксперимента. Такая удача — тот, которого видел Хейд, ничем не отличался от остальных жителей планеты, — окрылила его. Опыты стоило продолжать!

Но где же второй? Хейд выглянул из-за кустов и был тут же замечен Явором, который следил за всем вокруг. Появление существа, не похожего ни на одного зверя, так поразило мальчика, что он вскочил и крикнул:

— Ярок, сзади!

Ярок обернулся…

Лев тоже повернулся в сторону крика и увидел необычное существо. Но настоящая добыча была ближе и не смотрела в его сторону. Лев прыгнул.

Остальное случилось за доли секунды. Увидев, что зверь готов поразить ценный образец, Хейд бросился вперед, выхватывая оружие. Заметив это движение, Ярок сделал шаг в сторону. Что-то вспыхнуло у него перед носом, раздался коротко оборвавшийся рев, что-то царапнуло юношу по плечу, и он откатился в сторону, сбитый с ног падающим львом.

Ярок осторожно потормошил лежащего лицом вниз брата. Близнецы знали, что такое смерть, — им приходилось убивать, — но ни один из них не мог даже подумать, что они тоже могут умереть.

Из плеча Ярока текла кровь — лев успел прочертить двумя когтями рваные борозды от плеча до локтя. Третья царапина была на боку.

— Ярок, Ярок, — тихо позвал Явор. Не зная, как привести брата в чувство, он занялся более неотложным делом — стал зализывать раны, склонившись над ним, как учили его волки.

Ярок вскоре пришел в себя — и не в такие переделки попадал. Он тут же сел и сам, где смог дотянуться, попробовал зализывать царапины.

— Я так за тебя испугался, Ярок, — сказал Явор. — Особенно когда он на тебя кинулся!

— А кто его убил? — оторвался от дела Ярок.

— Его убило то чудовище, что выскочило из леса. Я его увидел и поспешил предупредить тебя.

— А где оно? — Ярок завертел головой.

На поляне никого не было — только они да мертвый лев. Глядя на него, близнецы вспомнили вспышку, что мелькнула как раз в тот момент, когда незнакомое чудовище бросилось на льва. Не вспышка ли его убила? И что это за существо, которому подвластны стрелы Перуна?

Явор вдруг встал и, крадучись, направился к льву.

— Ты чего? — окликнул его Ярок.

— Смотри!

Тот подошел и обомлел — под зверем было что-то необычное. Падая, лев придавил его собой.

Близнецы оттащили льва и воззрились на невиданное существо.

Больше всего оно было похоже на змею, только с лапами и в странной, блестящей коже нескольких цветов. Голова тоже напоминала змеиную. Явор прикоснулся к телу и воскликнул:

— Оно теплое!

— Не может быть. — Ярок тоже дотронулся до кожи чудовища там, где у всех знакомых им зверей была шея, и ахнул: — Оно дышит!

— Дышит, но не шевелится, — определил Явор. — Скорее всего, его помял зверь… Он, наверное, никогда не видел таких зверей, раз не догадался увернуться. И тот его ранил…

— Теперь он сдохнет, — спокойно молвил Ярок.

— Нет! — Явор даже схватился за тонкую руку чудовища — если это была рука. — Он бросился между тобой и зверем — я все видел. Он хотел спасти тебя, я это только сейчас понял. И он убил зверя, который мог убить тебя. Мы должны теперь спасти его…

— Но как?

— Отнесем его Веденее — она должна знать как. Она все знает.

Явор легко вскинул тело чудовища на плечо — оно оказалось совсем легким и не скользким, как можно было ожидать, — и пошел в сторону поселка.

Спустился вечер. Веденея подоила корову и возвращалась в дом, когда в полутьме ей почудился знакомый силуэт. Девушка остановилась, ставя ведро на лавку у двери.

Дворовый пес глухо заворчал, чуя чужого, но она прикрикнула на него, и он замолк. Только тогда к ней приблизился Явор и, не говоря ни слова, протянул ей лист явора. Передав его ворожее, он повернулся и растворился в полумраке.

Это означало, что близнецы хотят ее видеть. Быстро отнеся молоко в дом, Веденея набросила платок и поспешила через тайный выход из деревни в овраг.

Ей пришлось пробираться на голос, поскольку в низине уже скопилась тьма — ждущее своего часа воинство Ночи. Ее ждали не на условленном месте, а чуть дальше, в кустах. Подойдя, девушка сразу поняла причину.

В траве, пригнувшись, сидел Ярок, обхватив колени руками. Девушка сразу увидела раны, оставленные на его плече львом, и поспешила к нему в тревоге:

— Что случилось? Ты ранен?

— Дело не в этом, — махнул рукой Явор. — Ты лучше посмотри.

Он указал на нечто, что лежало в траве у ног Ярока, и Веденея отпрянула, еле сдержав крик ужаса.

На земле, вытянувшись, лежало высокое, тощее, похожее на змею существо. Кожа его походила на змеиную — бледно-зеленоватая с нездоровым бурым оттенком, не гладкая, не как чешуя змеи. Плоская голова имела выпуклые глаза. Они были слегка приоткрыты, и виднелись желтоватые зрачки. Рот походил на прорезанную ножом щель. От него уловимо пахло чем-то странным, горьковатым, не сравнимым ни с чем. Существо не шевелилось, но, приглядевшись, можно было заметить, что оно дышало.

— Что это? — прошептала Веденея.

— Мы сами не знаем, — ответил Ярок. — Но он встал между мной и зверем, когда тот на меня бросился. Зверь помял его, и мы решили, что стоит отплатить ему за то, что он попытался спасти меня.

Веденея присела около существа.

— И что же вы решили сделать?

— Мы решили отнести его тебе. Ты все можешь и вылечишь его — за добро надо платить добром, ведь так? — сказал Ярок.

Девушка ничего не смогла возразить на это. Явор не принимал участия в разговоре и, стоя рядом, внимательно слушал и смотрел по сторонам.

— Неужели вы думаете, что я это смогу? — наконец выговорила девушка. — Если это существо помогло вам, ему тоже надо помочь, так учит Чистомысл. Но я не знаю, что ему нужно. Я боюсь сделать что-то не так, и тогда…

— Ты все можешь, — убежденно молвил Ярок. — Я верю тебе. Ты поможешь ему. Надо помогать тем, кто сделал нам добро, — человек ли, зверь ли!

— Надо, — растерянно кивнула Веденея. — Но я даже не знаю, что это. Как я могу ему помочь?

— Ты подумай.

Веденея еще раз посмотрела на существо. Если близнецы так за него просят — а они чувствуют все и их совершенно невозможно обмануть, — то оно заслуживало того, чтобы ему помочь. Но оно выглядит так странно — только змеи и ящерицы похожи на него. Человек ли это или тварь из дальних земель, о которых иногда рассказывал Чистомысл?

В любом случае не было и речи о том, чтобы внести его в дом — Веденея не согласилась бы спать в одном доме с этим существом, как бы она ему ни доверяла. И вообще от таких нужно держаться подальше, но, с другой стороны, она привыкла помогать всем.

— Хорошо, — медленно сказала она. — Несите его за мной. И мне от вас кое-что будет нужно, если вы и правда хотите ему помочь.

Она встала и пошла обратно не оборачиваясь.

У каждого дома в деревне был подпол, из него шел подземный ход в овраг или к обрыву над озером, которыми пользовались в случае опасности. Веденея с близнецами незаметно прошла в подпол своего дома. Она уже решила, что это подходящее место для такого существа — его никто не увидит, а оно само не сможет отсюда выбраться.