"Возвращение мертвеца" - читать интересную книгу автора (Сэйнткроу Лилит)Глава 19Мы направились в наш любимый ресторанчик на Поул-стрит. Даже странно, до чего он был славным. Этот ресторанчик никогда не менялся – все те же красные велюровые драпировки на стенах, все тот же старик-азиат за столиком в дальнем углу, который все так же прихлебывает чай, бросая на всех подозрительные взгляды, а возле него в пепельнице догорает сигарета, от которой к потолку поднимается струйка дыма. После двух мисок говяжьего супа с лапшой я начала понемногу приходить в себя. – О'кей, – сказала я, подцепляя пластиковыми палочками рисовую лапшу. Эдди оторвался от стакана с пивом и взглянул на меня. В аквариуме с рыбками тихо журчала вода. Набив полный рот лапши, я жевала ее, запивая мясным бульоном, и едва не причмокивала от удовольствия – еда стала для меня единственным источником наслаждения. Слава богам за мой быстрый метаболизм, иначе я давно заплыла бы жиром, как шлюха из Нью-Бьеткай. Впрочем, удовольствие я получала и от беготни за преступниками, когда каждое задание становилось очередным кирпичиком в стене, которую я возводила между собой и тяжелыми мыслями, мучившими меня в часы вынужденного простоя. Зато еда – совсем другое дело. Тут можно не думать. – Лопаешь как поросенок, – поморщился Эдди. – Кто это говорит? Человек, который вообще ест руками! – вспылила я. – Ладно, Эдди, выкладывай. Хочу знать, ради чего я бросила теплую постель. – Теплую, говоришь? – ухмыльнулся он. – Что, Джейс наконец-то тебя уломал? Надеюсь, ему не пришлось напяливать на себя маску с рогами и прицеплять хвост? Я положила палочки на стол. Целый год я училась пользоваться столовыми приборами, держа их в левой руке. Правая могла только одно – сжимать рукоять меча. – Слушай, Эдди, – сказала я, и от моего голоса звякнула стоявшая на столе чайная чашка. – Немедленно прекрати, чертов придурок, или я за себя не ручаюсь. Говори, зачем звал? – Затем. Мне кое-что известно. Он побледнел. Опустив глаза, он залпом допил пиво. Внезапно мне до чертиков захотелось забыться. Проще всего было бы принять что-нибудь химическое. Я молча взяла в руки тяжелую чашку из белого фарфора. Эдди прищурился. Дрожащей рукой поставил на стол стакан с пивом. – Я учился там, – буркнул он. – В «Риггер-холле». Разумеется, я это знала. Он был немного старше меня. Как и Кристабель. На лбу Эдди выступили крупные капли пота. – Там была… одна тайна. – Его адамово яблоко дернулось вверх-вниз. – Я мало что знаю, но все же… «В "Риггер-холле" было полно тайн, Эдди». Я вновь ощутила прикосновение металла, услышала сухой шепот Мировича. Кашлянув, я опустила чашку на стол. – Эдди, – прохрипела я. Стакан звякнул. «Нужно взять себя в руки». Левое плечо заныло, словно соглашаясь. – Anubis et'her ka, что ты с собой делаешь? – Я сам знаю, что мне с собой делать! – сверкнув глазами, рявкнул он и откинулся на стуле. – Я не могу сидеть дома, и спать я тоже не могу, черт тебя подери, ведь люди умирают! Я должен что-то сделать. Я пожала плечами. Сердце стучало – и от нетерпения, и от адреналина. Я вновь взяла чашку. Эдди отхлебнул пива. – Странно, почему все это всплыло только сейчас. Я ведь там ни разу не был, в Черной комнате… Я содрогнулась. Глаза Эдди были широко раскрыты, даже выпучены. – Нет, я не о той Черной комнате, – торопливо поправился он. – Нет, так называлась тайна. Потому что они встречались в старом сарае у озера. Помнишь? Я кивнула. В голове вновь раздались дикие вопли призрака Кристабель, но я прогнала их прочь. – Помню. По телу побежали мурашки. Эдди смотрел на меня глазами ребенка, которому приснился страшный сон. – Тебя сажали в клетку? Он имел в виду «клетку Фарадея» – устройство, находившееся в одном из подземелий школы. Это подземелье предназначалось для телепатов, которым нужно было отдохнуть в каком-нибудь абсолютно изолированном от внешнего мира месте. Мирович превратил подземелье в камеру пыток. Псионы – особенно самые чувствительные – крайне болезненно реагируют на пребывание в закрытом пространстве; из-за недостатка внешних раздражителей, а, следовательно, и нервного возбуждения у них ломается психика. И если ты не телепат, то оказаться в запертой клетке – это все равно, что попасть в черную пустоту, где нет ни света, ни звуков, а главное – нет энергии, питающей магические и парапсихологические способности псионов. Это самый верный – как я убедилась – способ свести псиона с ума. Я, например, до сих пор не могу находиться в лифте – когда за мной закрываются двери, меня начинает бить дрожь. Кабины лифтов напоминают мне клетку в Черной комнате Мировича. – Четыре раза, – хмуро буркнула я. – А меня два. Мне хватило. – А мне бы никогда не хватило, – сквозь крепко стиснутые зубы процедила я. «Если бы этот разговор происходил до Рио, я бы, наверное, раскрошила и проглотила собственные зубы». Перед глазами встало мрачное подземелье и клетка, и еще – черная пустота, которая медленно пожирала разум и старалась забраться в него как можно глубже, чтобы не осталось ничего… «Sekhmet sa'es, Эдди». Я судорожно сглотнула. «Нужно собраться. Черт, Дэнни, да возьми ты себя в руки!» – Та тайна… Кристабель была одной из них. Я не был, но у меня был друг. Я ждала. Еще немного – и Эдди доберется до сути. Нужно только дать ему немного времени. – Стив Себастьяно, – сказал он наконец и, кажется, покраснел. Внезапно все встало на свои места. От удивления я разинула рот. – Ты водил дружбу с Полиамур? Полиамур – трансвестит, одна из самых знаменитых секс-ведьм. Говорили, якобы в постели она до того хороша, что ее не гнушались навещать шишки из правительства Гегемонии и даже некоторые паранормалы. Люди платили огромные деньги только за то, чтобы записаться в очередь. О Полиамур, которую в детстве звали Стив Себастьяно, и которая была на несколько лет старше меня, шептались по углам еще в школе. Я слышала, что ее опекала сама Персефона Стрекоза из Норлеана и жили они в Большом Плавучем Доме; потом Полиамур была отправлена в «Парадис», согласно программе по обмену учениками. Между прочим, одной из жертв маньяка была секс-ведьма. Очередной кусочек мозаики встал на свое место, и я вдруг почувствовала, как внутри у меня шевельнулось что-то похожее на интуицию. Итак, первое звено найдено. Теперь дело пойдет быстрее. «Слава богам. Я больше не могу смотреть на мертвецов». Эдди пожал плечами, глядя в свой стакан. – А что такого? Мы просто жили в одной комнате. Бастьян был одной из девок Мировича. Он трахал его по первому разряду. «Секс-ведьма в «Риггер-холле»? «Трахал» – это еще мягко сказано». – Ну еще бы. А что было потом? Эдди взглянул на меня. Я увидела глаза насмерть перепуганного, страдающего ребенка, а не взрослого мужчины. Мне тоже не нужно было смотреться в зеркало, наверняка мой взгляд примерно такой же. Глаза широко открыты, в них застыли ужас и мука. – Мирович… – хрипло прошептала я. – Кто с ним разделался? Скинлин пожал плечами. – Не знаю. Знаю только, в этом были замешаны Бастьян и Кристабель. Это они узнали код. – Назови его. – «Тиг ведом деум». Двумя большими глотками Эдди допил пиво. Он был весь в поту. Я чувствовала острый запах страха и человека. Интересно, ему нравится мой запах – корицы и амберного мускуса? Левое плечо слабо побаливало. – Все ясно: отрывок из Девяти Канонов. Песнь вторая, строка четвертая. – Я пошевелилась на стуле и взглянула на вторую миску с супом. Надо же, даже аппетит пропал. Есть над чем задуматься. – Используется как заклинание против духа усопшего, чтобы он не выходил из могилы. – И против пожирателя, – добавил Эдди, сдвинув густые брови и обиженно глядя на стол. – Ты хочешь сказать, один из учеников школы был пожирателем? «А при чем здесь убийства? Мировича больше нет. Школа закрыта». – Не знаю, Дэнни, – с несчастным видом сказал Эдди. Я могла его понять. – Ты вообще много чего не знаешь. От расстройства я произнесла это слишком резко. Чайная чашка тихо звякнула; я глубоко вздохнула. В воздухе, словно маленькие щупальца, плавали сгустки энергии. «Я могла бы сказать и резче. Ибо я стала намного сильнее». Подумала – и сразу отбросила эти мысли. Зачем мне еще одна проблема? Эдди бросил на меня быстрый взгляд, явно избегая смотреть в глаза. У меня сжалось сердце. – Не наезжай на меня, Дэнни. Я рассказал тебе все, что знал. А теперь иди и прикончи эту сволочь, чтобы я мог вернуться домой и спокойно лечь спать. – Ты-то чего боишься? Ты же ничего не сделал. Он пожал плечами. – Похоже, эта сволочь не выбирает, раз он первым убил нормала. «Спасибо тебе, Эдди». Наконец-то я поняла, что меня тревожит. Почему убийца начал именно с нормала? В качестве тренировки? Вряд ли. Тот, кто знает глифы пожирателей и имеет достаточно энергии, чтобы пользоваться магическими кругами церемониалов, не станет тратить время на тренировки. Чем больше у тебя силы, тем сильнее действует заклятие – даже если ты им пользуешься впервые. – Ну да, если этот нормал был действительно нормалом. Нет, коронер сумел бы определить, что убитый был псионом. Уставившись на чашки с супом, я рассеянно начертила на столе глиф. Остроконечный, текучий глиф, принадлежавший другому магическому языку. Знак на моем плече обожгло огнем. Интересно, если я буду продолжать в том же духе, я смогу что-нибудь выяснить? Целый год тоски не принес мне ничего, кроме горя. «Приди в себя, Дэнни». – К чему ты клонишь, Эдди? – Похоже, кто-то прячет концы в воду. Я звонил Бастьяну. Он готов с тобой встретиться в любой день. – Эдди заерзал на стуле. – А ты похорошела, девочка. – Спасибо, – сухо и чуть насмешливо сказала я. – Значит, ты устроил мне личное свидание с Полиамур? Интересно, насколько близкими друзьями вы были? Он снова покраснел. Никогда не думала, что Эдди способен краснеть, как мальчишка. Вот и отлично – я и раньше намеревалась встретиться с Полиамур, а теперь все упрощается. – Достаточно близкими. Взяв в руки второй стакан пива, Эдди осушил его одним глотком и со стуком поставил на стол, после чего мрачно взглянул на два пустых стакана. Взгляд его темных глаз затуманился, уголки рта опустились. – Хочешь еще? – неожиданно мягко спросила я. – Нет. Дэнни… Он нервно барабанил пальцами по столу. – Что? Впервые за много месяцев мне не хотелось есть. Отодвинув миску с супом, я отпила немного чая. – Ничего. Просто… будь осторожна. Я коротко и хрипло рассмеялась. – Я когда-нибудь была осторожна, Эдди? «Никогда бы не подумала, что Эдди лично знаком с одной из самых известных секс-ведьм-трансвеститов во всей западной Гегемонии, да еще и устроит нам встречу. Все-таки мир полон чудес». – Была, в юности, – сказал Эдди и несмело улыбнулся. – Может быть. В юности. – Поставив чашку на стол, я взяла Эдди за руку. – Спасибо тебе, Эдди. Знаешь, я… Я замолчала. Если мне до сих пор снится в кошмарах «Риггер-холл», значит, и ему тоже. И если я, вспоминая об этой школе, валялась в грязи, заливаясь истерическим смехом, то, что же происходит с ним? Может быть, хватит страданий? Для нас обоих? – Знаю. Эдди взглянул на мою руку, затем перевел взгляд на лицо. Мягко погладил меня по руке кончиками пальцев. Судорожно сглотнул. – Наверное, я теперь смогу уснуть, Дэнни. Он дотронулся до меня впервые. Мы, псионы, очень не любим, когда к нам прикасаются. У меня сжалось горло. Сглотнув, я твердо сказала: – Я поймаю его, Эдди. Или ее. Кто бы он ни был. Клянусь. Он убрал руку. – Да. Поймай. Хочешь один совет? Когда поймаешь, не оставляй в живых. Все, что исходит от «Риггер-холла», нужно обязательно умертвлять. «Я так и сделаю, Эдди». – Включая нас? – с хитрым видом спросила я. Эдди встал и вышел из-за стола. Дотронулся до своего персонального датчика, затем взглянул на меня. – Иногда мне кажется, да. Но стоит мне взглянуть на Гейб, как я уже не так в этом уверен. Я не нашла что ответить. Эдди направился к двери; я молча смотрела ему вслед. Затем взглянула на свой датчик и обнаружила, что Эдди заплатил за нас обоих. Очень мило. «О Эдди». Вздохнув, я набрала в рот чаю и прополоскала им рот, чтобы избавиться от мерзкого привкуса страха. Впрочем, чтобы смыть этот привкус окончательно, мне понадобится кое-что посильнее, чем самый крепкий чай. |
||
|