"Фредерик Пол. В ожидании Олимпийцев" - читать интересную книгу автора

Тут она с вызовом поглядела на меня, явно желая, чтобы я назвал ее
дурой. Но я не собирался чего-либо говорить вообще, но, на тот случай если
бы собрался, Лидия тут же добавила:
- Только не надо говорить, что ты об этом думаешь.
- А я ничего и не думаю, - запротестовал я. Она вздохнула.
- Ты хорошо перенес это, - сказала она, но прозвучало это так, будто
я ее разочаровал. - Выслушай меня, Юлий. Я вовсе не подстраивала все это
заранее. Можешь поверить, я испытываю к тебе массу симпатии. Мне бы
хотелось, чтобы мы оставались друзьями...
Где-то с этого места я перестал ее слушать. Она говорила еще о
чем-то, в том же духе. Но если что и застало меня врасплох, то это
подробности. В принципе, осознание конца нашего романа я принял даже
чересчур спокойно. Мне всегда было известно, что Лидия питает слабость к
сильным людям. Хуже того, она никогда не уважала того, что я писал. Как и
многие другие, она презирала научные романы, изображающие будущее и
приключения на дальних планетах - так чего мне было ожидать?
Поэтому я попрощался с ней улыбкой и поцелуем (и то, и другое не было
слишком уж сердечным) и направился в контору к своему издателю. А вот там
уже меня встретила другая неудача. И от нее стало действительно больно.
Редакция Марка располагалась в старом Лондоне, над рекой. Это старая
фирма, в старом здании, и люди, работающие здесь, тоже немолодые. Когда
фирме нужны были для работы чиновники или редакторы, сюда обычно принимают
бывших преподавателей, ученики и студенты которых уже выросли и в них не
нуждаются. Фирма переподготавливает их для новой деятельности. Понятное
дело, это относится только лишь к низшим должностям; высшие, как,
например, сам Маркус - это свободные работники управляющего звена с
постоянным жалованием, с правом на вечные, обильно подливаемые спиртным
обеды с авторами, которые заканчиваются чаще всего уже значительно позже
обеденного времени.
Мне пришлось ожидать целый час: явно, что сегодня случился именно
такой обед. Я не сердился, так как был свято уверен, что наша встреча
будет краткой, приятной и выгодной в финансовом отношении. Мне было хорошо
известно, что "Ослиная олимпиада" - один из лучших моих научных романов.
Даже название было хитро продумано. У книжки был подтекст в классике,
аллюзия к "Золотому Ослу" Луция Апулея двухтысячелетней почти давности.
Классические сюжеты я превратил в комический, приключенческий рассказ о
пришествии истинных Олимпийцев. Я заранее могу определить, понравится
книжка или нет, и в данном случае уже знал, что читатели буквально
набросятся на нее.
Когда, в конце концов, я добрался до Маркуса, у того были
остекленевшие глаза, как и всегда после обеда с автором. На столе лежала
машинопись моей книги.
И вот тут-то я увидал приколотую к ней карточку с красной каймой, и
это был первый знак плохих вестей. Карточка была заключением цензора, а
красная кайма означала запрет на издание.
Марк не стал меня томить.
- Мы не можем это издать, - сказал он, ложа руку на машинопись. -
Цензоры наложили запрет.
- Они не имели права! - взвизгнул я, из-за чего сидящая в углу
пожилая секретарша окинула меня неприязненным взглядом.