"Радий Погодин. Яблоки" - читать интересную книгу автора

ногами. Остановилась перед Васькой. Сказала:
- Какой тощой.
- Не тощой - хрящеватый, - поправил ее Михаил. Он смотрел на эту Любку,
и Васька Егоров отметил, что глаза Михайловы погружаются в темные Любкины
зрачки и давят, и душат, и плачут.
Любка сразу устала, опустила голову и тут же вскинулась снова на
Ваську.
- Не улетай сразу-то. Мы тебе невесту найдем. Заодно и подкормим. - И
пошла по тропе, по берегу, к деревне, утвердившейся за просторной березовой
рощей.

Василию всегда казалось, что в глухом селе он немедленно забуреет,
станет говорить вместо "вот" - "эва" и чавкать. Он вскидывал голову,
стараясь, чтобы от его рожи, как на экзаменах, шло сияние ума.
Из избы с обомшелой крышей спустились на траву два малыша. Один, совсем
маленький, - только в рубашке, другой, постарше, - в штанах. Им, наверное,
казалось, что мужики по своей природе либо хромые, либо безрукие. Наверно,
им не хотелось быть мужиками. Но тут они вдруг увидели двуногого и двурукого
мужика и обрадовались надежде. Им хотелось задать стрекача, но счастье
смотреть на Ваську, как на свое будущее, пересилило все их привычные
опасения, и они смотрели. И носы их заливались жаворонками.
- Любкины, - сказал Михаил. - Вот я вас! Грибоеды этакие. Скорострелки.
Мальчишки задохнулись и побежали, выбивая пятками легкий галоп.
- Ишь, кабаны, изловлю на закуску! Вот только горчицы куплю.
Серега повернулся к Михаилу - лицо белое, как осиновая доска.
- О чем она думала? О своем проститутском удовольствии? О том не
подумала, что они от рождения сироты.
- А они об этом не знают, живут да и все. А насчет сирот - сейчас
каждый сирота. А ты сирота вдвойне. Горемыка ты. У тебя не только отца с
матерью нет, но и мозги отсутствуют. Где у людей ум, у тебя волоса.
- Давай, Михаил, давай. У меня на вас всех сальдо-бульдо составлено. Я
попомню...
К избе подошла Любка. Серега заткнулся. Потом сплюнул, махнул рукой,
как бы отгоняя от себя осу.
- И она мне ответит. Ух, баба! Мне бы власть, я бы ее выслал в пустыню.

Картошка дышала паром. Некрасивая жена Михаила Настя с недоверчивым
жадноватым взглядом поставила ее на стол и ушла в отгороженный занавеской
угол. Постное масло темнело на искристых картофелинах редкими золотыми
веснушками. В запахе картошки и постного масла Ваське почудился то ли упрек,
то ли тихая грусть, обращенная к мужикам.
- У нас картошку в мундирах принято, - сказал Михаил. - А я теперь,
видишь, чищеную люблю. - Михаил достал самогонку, уже початую бутылку,
расплеснул по стаканам, и, когда выпили и закусили огурцом и луком, и когда
поели картошки, спросил с протяжной задумчивостью: - Куда бы тебя на ночлег
приспособить?
Серега решил вопрос простодушно и скоро:
- А в любую избу. Сейчас у всех просторно. Или ко мне. Или тут.
Картошка сейчас имеется. Постного масла накапаем.
Ни против картошки, ни против скупого постного масла Василий не