"Радий Погодин. Полнолуние" - читать интересную книгу автора

всех есть - ТТ только у Гуляя, ну и, конечно, у товарищей офицеров. Поднял
Гуляй пистолет к виску и заорал:
- Застрелюсь! (Такая мать, к такой-то матери.)
Васька подскочил к нему, схватил пистолет за ствол, вывернул его из
Гуляевой руки. (Фамилия Гуляя была Гуляев.) Пистолет грохнул, наверняка
Гуляй, а может, и Васька зацепил за спусковой крючок. Ваське большой палец
ожгло. Он не только вывернул пистолет из Гуляевой руки, но и врезал
рукояткой Гуляю по затылку. Васька поставил пистолет на предохранитель,
сунул его в карман.
Пуля вошла в самый кончик большого пальца и вышла, даже не разрушив
ногтя.
- А не надо было дуло пальцем затыкать, - строго сказал Гуляй-Ваня. -
Вот смеху будет. Васька, чтобы товарища не погубить, наган пальцем
заткнул. - Гуляй заржал, как ржут в самодеятельности злодеи и диверсанты.
- А ты заткнись, - сказал ему Васька. - Я тебе сейчас рожу начищу.
Самоубивец вонючий. Ты с чего это?
- Помпотех! - сказал Гуляй.
- Не вязался бы с дерьмом.
- Ты еще не знаешь, какой сука он.
- Сука - какая, - поправили его Петры.
- А вы не крякайте. Я девок нашел. Все приготовил. И вино - мозельвейн
рейнский. Мы с ним сговорились выпить и закусить. Девки хорошие. Крепкие. По
жопе дашь, как по торпеде. Ну, выпили. Ну, песню спели - "Мутер Волга". А
этот сука к моей девке жмется. Я говорю ему, суке: это моя фройлен. А он
возражает нагло. "Встань, - говорит. - Смирна! Кругом марш!" Это при немках.
Падла... - Гуляй долго ругался, матерился, плевался, потом заорал: - Отдай
мой тетешник! Верни наган - застрелюсь! Не могу я жить опозоренный.
Ребята окружили его. Петр Малый сказал:
- У тебя гимнастерка в крови.
- Ну, бля... - проворчал Гуляй. - И правда, чегой-то жгет.
Ребята стянули с него гимнастерку. Пуля, пробившая Васькин палец, вошла
Гуляю под кожу в верхней части лопатки и вышла, где лопатка кончается. Гуляй
побледнел. Он считался отважным парнем, но безалаберным и суматошным - на
задания Гуляя старались не брать, хотя грудь его была увешана орденами.
- Могут и срок навесить, - сказал Гуляй. - Пошли в медсанбат. Ты меня
прострелил, ты меня и веди. - Он с презрением оглядел Васькин палец, сказал,
куда его нужно сунуть, чтобы быстрее зажил, и они пошли.
Медсанбат располагался тут же в деревне, в здании сельскохозяйственной
школы. Деревня была большая, с высокой кирхой и водокачкой.
Сестры из медсанбата с разведчиками дружили: туфельки, чулочки, духи и
другой "маркизет". Гуляеву рану они смазали риванолом и залепили пластырями.
И молчок - не то судить будут: Ваську и Гуляя за членовредительство, сестер
за сокрытие преступления. "Говори - абсцесс", - научили они Гуляя.
Ваське очень хотелось Гуляю морду начистить.
Когда он вошел в дом, первое, что увидел, - Мессершмидта.
- Вернулись, что ли? - спросил Васька. - А где Степан?
- Вернулись вдвоем, с лейтенантом. Всех там оставили. Он боится идти к
себе во взвод. Убьют его.
- Я Степана хотел вытащить, - прошептал Мессершмидт. - Он еще стонал.
Он звал: "Володька, Володька..." Я пополз - лейтенант меня за ногу. Говорит: