"Радий Погодин. Полнолуние" - читать интересную книгу автора

на него ошалело. Васька снова отвел затвор. Немец загородился рукой. Снова
раздалось шипение и хруст. И тут немец все понял. Стряхнул с плеча винтовку.
Но и Васька все понял, оттолкнул локтем Ильюшу, перехватил свой автомат за
ствол и жахнул им немца по башке. Немец осел, не крикнув. Только чуть слышно
хрюкнул. Ребята стреляли по окнам, бросали в домик гранаты. Не зная, что ему
делать дальше, Васька побежал к крыльцу, где группа захвата - два Петра и
Кувалда - выкручивала руки здоровенному немцу в трикотажных подштанниках.
Немец лягался. Васька хотел и ему врезать автоматом по голове, но его
опрокинула высыпавшая на крыльцо толпа немцев в кальсонах. Немцы скакали в
окна. Их было много. "Язык", которого Петры схватили, врезал Кувалде босой
ногой по заднице, башмаки незашнурованные он потерял, лягаясь, и помчался
через кусты в сторону города. Группа поддержки открыла пальбу. Пули так и
свистели. Петры и Кувалда дрогнули и рванули во все лопатки через огородик.
Все бежали, и группа нападения, и группа захвата, и группа поддержки, и
немцы. Только часовой лежал возле домика оглушенный.
Разведчики падали, вскакивали на ноги и снова падали. Мат стоял, звон и
бренчание - земляничные грядки были обнесены проволокой, а на проволоку
подвешены жестяные банки с железками внутри. К домику разведчики подползали
со стороны сортира, то есть от города, по кочкам и кустам, там сейчас
скакали немцы в кальсонах, там где-то и запорошило Васькин автомат песком.
Нужно сказать, с ползанием у Васьки было не отработано, не любил он этого.
Если бы не по науке, то подошел бы Васька к домику во весь рост по
асфальтовой дороге. Немец-часовой даже и мысли не допустил бы, что толпа
русских приперлась "языка" брать.
Но лейтенант сказал - ползти.
Теперь разведчики барахтались на огороде. И матерились. А со стороны
города уже шла пальба. Даже пулемет включился. Васька вылез на асфальт,
подумал: почему они часового не взяли? Не хуже других "язык". И тихий.
Отряхнулся от грязи и пошел, глубоко дыша.
В научном захвате "языка" все же был один положительный пункт - "в
случае чего" лейтенант назначил место сбора на бережке поросшего кустами
овражка, неподалеку от домика. Позже этот домик именовали "домом клоуна", не
имея в виду обидеть лейтенанта Крикунова: портреты хозяина домика в
клоунском костюме были развешены во всех комнатах. Много было застекленных
эстампов в белых рамочках, особенно пейзажей Адольфа Гитлера. Гитлер писал
не так уж и плохо. Бесстрашно и старательно объединил он в своих работах
двух Менцелей, Адольфа и Вольфганга. Он был романтиком. Как, впрочем, и
Сталин. После взятия города разведчики навестили домик. Лейтенант Крикунов
не пошел с ними.
Ваське было стыдно за геройских своих товарищей, погрузившихся на
огородике, чистеньком и ухоженном, в трясину позора. Может быть, именно для
этого лейтенант и повел их в таком числе, но для такой подлости надо было
быть умным. "А может, вернуться, утащить часового, он, наверное, уже на
четвереньки встал?" Ваське стало жаль немца, он теперь и так неделю икать
будет, Васька представил, как бы он с Петрами или, скажем, с Кувалдой взял
"языка". И как бы это было красиво - если бы "язык" на самом деле был нужен.
Даже с хилым Ильюшей они бы "языка" взяли вежливо и без шума. Притенившись
где-то возле сортира, они подождали бы, когда икряной немец, белый, как
рыбье брюхо, натянет свои кальсоны до ушей и пойдет досыпать, задремывая на
ходу. Вот тогда они приткнули бы дуло автомата или финку - финку даже