"Радий Петрович Погодин. Дверь (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Прорвался. Вижу - новое направление. Баб художник рисует с тремя ногами.
Мужиков на одной ноге. Нонконформистика. И об искусстве не хочешь? Ну
тогда, может, это...
Молодежь нынче пошла хоть и громоздкая, но хлипкая. Помню, на
фронте... Или ты, Петров, после первого стакана не разговариваешь?
Взгляд Кочегара был ощутимый, как прикосновение, и, когда он смотрел
в лицо, хотелось от него заслониться.
"Нужно было купить кефир и идти домой, - подумал Петров. - Зачем мне
эти беседы? Нынешнюю молодежь я не считаю плохой. Боюсь я таких бесед. В
футбол я не играю. Споры об искусстве бесплодны. Интересно, кем он был на
фронте?"
Голова у Петрова кружилась слегка. Печень побаливала. Разболелось
вдруг давно ушибленное колено. Но в груди у Петрова все пело. И то, что
болело, пело, и то, что боялось, пело. В душе у него была уже не одна
мелкая лужа, а сверкающий солнечный берег. И на берегу том в толпе озорных
воробьев стояли желтые птицы на длинных ногах. Они выводили трели, задрав
кверху носы, - это были канарейки его души.
После второй кружки чая Кочегар спросил:
- Петров, тебя баба бьет?
- Было, - сознался Петров. И испугался. И птицы в его душе притихли,
втянули головы в плечи.
Кочегар почесал лоб.
- Прямой ты мужик, Петров, искренний. - А когда помолчали, Кочегар
объяснил: - Петров, нужно нащупать под собой синий камень. Все дело в
синем камне. И встать во весь рост над быта зловонной жижей. Болото оно. А
в болоте пиявки... Молчишь, Петров. Ты, видать, сильно бабой запуганный.
Такой поворот Петрову не понравился. Никем он не запуганный. Он кому
хочешь может что хочешь сказать. И этому бородатому скажет - не старый, а
брюхо распустил, как басмач.
- Давай ключи, - сказал Петров. - Пора подвал проверить.
- Конечно, конечно, у тебя совесть есть, а поэты все бессовестные,
все жулье, кроме классиков, - закончил его мысль Кочегар, и застегнул свою
фланелевую рубашку на все пуговицы, и живот подобрал немножко. - Может,
еще? - Кочегар приподнял чайник, но Петров выставил ногу вперед - мол, ему
приятно было познакомиться и можно, конечно, выпить чайку, но только после
посещения подвала.
- Ну что тебе в нем? - спросил Кочегар печально.
- Долг! - Петров тронулся было на выход, но Кочегар удержал его.
- Ну, если ты так настаиваешь, то, как в старину говорили матросы:
пошли нам, бог, берег, чтобы оттолкнуться, мель, чтобы сняться, шквал,
чтобы выстоять.
Кочегар повел Петрова за котел. В стене была небольшая дверь.
Некрашеные толстые доски потемнели от тепла, как в деревенской бане.
Петров прислушался к звукам в своей душе - там сопел кто-то
маленький, вроде щенка.
Кочегар распахнул дверь трагически, словно в сокровищницу. Сказал,
как бы все потеряв:
- Входи, Петров. Владей.
И они вступили в низкий неширокий коридор, крашенный шаровым цветом;
под тусклую лампочку, упрятанную в проволочный намордник: справа было три