"Радий Петрович Погодин. Возраст выносливых и терпеливых (Рассказ, детск.)" - читать интересную книгу автора

- Не нужно. Меня из больницы прогнали.
Генька остановился с пластинкой в руке.
- Жалко.
Генька всё знал про боль. И никто не видел, как он плачет.
Сейчас он стоял перед Вандербулем, рассматривал граммофонную
пластинку, словно она разбилась. Вандербуль тоже смотрел на эту пластинку,
переминался с ноги на ногу. Генька вытер пластинку рукавом, поставил её в
проигрыватель. В динамике загремели трубы, заверещали скрипки, рояль сыпал
звуки, словно падала из шкафа посуда. Музыка была очень громкая, очень
победная.
- Что делать? - спросил Генька тихо.
Вандербуль уже знал: нужно сделать такое, чтобы люди пооткрывали рты
от восхищения и чтобы смотрели на тебя, как на чудо.


* * *

- Позовём ребят, - сказал Вандербуль.
Пришли Лёшка Хвальба, Шурик Простокваша, девчонка Люциндра. Сидели на
кухне.
- Я опущу руку в кипящую воду, - сказал Вандербуль. - Кто будет
считать до пяти?
У Лёшки обвисли уши. Люциндра вцепилась пальцами в табурет. Шурик
проглотил слюну:
- Ты опустишь?
- Я.
Шурик забормотал быстро-быстро:
- Давай лучше завтра. Завтра суббота.
Генька, ни на кого не глядя, зажёг газ. Поставил на огонь кастрюлю с
водой.
- Я буду считать, - медленно сказал Лёшка Хвальба.
Он встал, прислонился к стене, прилип к ней, как переводная картинка.
- Если человек хочет, пускай хоть застрелится.
Люциндра и Генька переглянулись и побледнели.
- Нетушки, - прошептала Люциндра.
Она повернулась к Лёшке, сказала со злостью:
- А ты молчи, молчи! Я сама буду считать. - И спрятала под табурет
исцарапанные лодыжки.
- Считай. - Лёшка плюнул на чистый линолеум. - Только вслух.
Огонь под кастрюлей был похож на голубую ромашку. На дрожащих её
концах переходил в малиновый с мгновенными ярко-красными искрами.
Вандербуль пытался представить себе героев, с улыбкой идущих на
казнь. Великие герои окаменели, как памятники, занесённые снегом.
Донышко и стены кастрюли обросли пузырями. Мелкие, блестящие пузыри
налипли на алюминий, словно вылезли из всех его металлических пор.
Несколько пузырьков оторвались, полетели кверху и растворились, не дойдя
до поверхности. Потом вдруг все пузыри дрогнули, стремительно ринулись
вверх. На самом дне вода уплотнилась, заблестела серым свинцовым блеском,
поднялась мягким ударом и закрутилась, сотрясая кастрюлю.
- Ты кого-нибудь ругай на чём свет стоит, - научил его Генька. -