"Радий Погодин. Мальчик с гусями (Рассказ) (детск.)" - читать интересную книгу автора

спрашивающего этаким уничтожающим взглядом, добавить: "Действительно,
пора, мой друг, пора".
Перед ней стоял мусье Александр, который, если вы помните, приехал в
Горбы на французском автомобиле.
- Извините, милая барышня, я хочу справиться, как мне пройти на
кладбище.
Наташа сразу смекнула, что перед ней либо артист МХАТа, либо
иностранец.
- Это вниз, - сказала она. - Потом снова вверх.
- Я понимаю, - мусье Александр согласно кивнул. - Здесь в Горбах все
так - сначала вниз, потом вверх... Вы бы не согласились меня проводить?
Наташа почувствовала прилив благородной вежливости.
- Пожалуйста, - сказала она. - С большим удовольствием.
Мусье Александр не тронулся сразу, он еще постоял немного, глядя на
реку, на желтый песок, розовый мост и густо-зеленые, почти черные кусты
ольшаника, разросшиеся возле моста.
- Видите ли, - сказал он, сутулясь. - Чтобы постичь красоту, нужно
своими глазами увидеть крупный бриллиант. Пусть даже на чужом пальце. Так
говорит моя мама.
- Наверное, она права, - согласилась Наташа. - Я никогда не видела
бриллиантов, ни крупных, ни мелких.
Мусье Александр посмотрел на нее странно и, как показалось Наташе,
слегка насмешливо.
"Буржуй окаянный", - мысленно обругала его Наташа. Но идти по поселку
и ловить на себе любопытные взгляды жителей Наташе было приятно. "Давайте,
давайте, - говорила она про себя. - Сочините что-нибудь невероятное,
сплетники толстопятые". В самом людном месте, возле универмага, Наташа,
собрав все свои познания, сказала мусье Александру по-французски:
- Сегодня не жарко.
- Да, день чудесный, - ответил он ей. - Мне кажется, сегодня что-то
произойдет.


Г л а в а   в о с ь м а я

КЛАДБИЩЕ

На кладбище тесно стояли вязы, дубы и липы. Росла бузина, растение
непременное в местах, означенных ушедшей жизнью. Березы на кладбище не
росли: береза не любит крутой земли, а кладбище в Горбах по непонятной
причине как бы катилось с отлогого косогора и самыми тяжелыми могилами
упиралось в стену, сложенную из валунов и прошитую спекшимся за века
известковым раствором, в который, как зерна, были вдавлены мелкие камушки.
Если постоять на кладбище и внимательнее приглядеться, то возникает в
голове другой образ, такой, что не скатывалось кладбище с крутого
косогора, а, напротив, как и дома живых, с низкого места взбиралось
наверх, освобождаясь по дороге от тяжкого камня плит и сени крестов, и
утвердилось там легкими кровельными обелисками, простодушно красными,
открытыми и бесхитростными. Затем кладбище снова сошло с вершины, как бы
откатилось, и расцвело хитроумной вязью железных оградок, крашенных под