"Радий Погодин. Мальчик с гусями (Рассказ) (детск.)" - читать интересную книгу автора

- Не беспокойтесь, - холодно сказала Наташа. - Мне ничего не нужно...
Мне ничего не нужно, - повторила она. - И вообще...
- Что вообще? - тихо спросил Яков Ильич.
Не увидев в отцовских глазах даже отдаленного намека на ту,
Петрушкину радость, Наташа, как говорят, констатировала: "Он всю жизнь
притворялся, что любит меня".
- И вообще, я пойду погуляю, - сказала она.
Отнесла сумку в свою комнату, поклонилась многозначительно и вышла.
- Эх, дети... - услышала она, закрывая дверь. Это сказал отец.
Мария Степановна мягко запротестовала:
- Ничего, ничего. Она устала с дороги...
Наташе хотелось плакать. Тут еще кот Василий попался ей под ноги.
Посмотрел на нее непочтительно, пренебрежительно, даже нагло и заорал:
- Умру - не забуду! - И полез на высокую березу.
Тут еще хулиган Витя - Консервная банка захохотал. Он сидел на заборе
с громадной рогаткой, которую на Наташиных глазах зарядил зеленым яблоком,
и в нее прицелился. Под забором в крапиве стояли гуси.
- Я тебе уши нарву! - погрозила Наташа.
Гуси загоготали, зашипели, двинулись на нее.
- Руки вверх! - сказал хулиган Витя. Но стрелять не стал, побил
яблоко о забор и принялся из него сок высасывать, наверно, такой кислый,
что у Наташи скулы свело и по всему организму прошла дрожь.
- Как тебя земля держит? - спросила Наташа.
- А я на заборе, - объяснил хулиган Витя.
Разноцветные дома поглядывали на Наташу с холмов и пригорков, а также
угоров и косогоров. И сараи. И сараюшки. Они как бы приглашали ее зайти,
заглянуть, приобщиться. Но она торопилась, одинокая и замкнутая в себе.
Наташа перешла мост, поднялась по тропинке на косогор, где росли
сосны. Она хотела пойти на Девушкину гору, чтобы посидеть там и погрустить
на скамейке, но почему-то раздумала и, прислонясь спиной к сосне, стала
глядеть на реку.
"Наверно, меня хорошо видно с моста, - подумала она мимолетно. -
Наверное, я в белых брюках и желтой блузке-безрукавке красиво смотрюсь
возле сосны. Как у художника Дейнеки".
Чувствовала себя Наташа очень одиноко. Она бы ни за что не созналась,
но чувство одиночества, этакой отринутости, доставляло ей щемящее
наслаждение, - оно как бы поднимало ее над всем миром.
"Наверно, у той сосны я буду выглядеть еще эффектнее. Там мох
серебристей и сама сосна ярче".
Река сверху казалась чернильно-синей. Мост розовым. Песок желтым в
сиреневых тенях. Ольха была густо-зеленой, почти что черной. "Как у
художника Гогена, - подумала Наташа. - Только орхидей не хватает. Да и
откуда у нас орхидеи? Цветы у нас мелкие, даже не цветы, а нелепость.
Одним словом, полевые". От этой мысли она почувствовала себя еще более
одинокой. Приготовилась эффектно заплакать, запрокинув голову и глядя в
небо, но тут услышала слова:
- Здравствуйте, милая барышня. Скажите, пожалуйста, как мне пройти на
кладбище?
Наташа остроумно съязвила, сказав:
- Неужели вам уже приспела пора? - Повернулась, чтобы, окинув