"Николай Погодин. Минувшие годы (Пьеса в трех действиях) " - читать интересную книгу автора

работа, мобилизовано внимание всего завода. Только я не понимаю, чего хочет
Кряжин. Но без личных, мелочных мотивов и тут не обошлось. Он мне однажды в
раздражении буркнул: "Конкурента мне растите". Конкурента - вон какое
убеждение.
Черемисов (пожал плечами). И все равно товарищ Кряжин в цель не
попадет. Ты знаешь, что мне говорил Серго Орджоникидзе в его манере,
напористо, с огнем: "Думаешь, меня не бьют? Бьют, как турецкий барабан. Бьют
за мои собственные ошибки, бьют за ваши, бьют за русскую отсталость, бьют за
войну".
Миньяров. Как - за войну?
Черемисов. Я то же самое спросил, тут мне и дали жару: да что ж вы
думаете, уважаемые строители, слова об окружении капиталистическом Сталин
вам бросает для пламенных дискуссий? Вы думаете избежать смертельной
схватки? Рассердился так, что я не знал, куда мне деться. Потом прибавил:
"Ступай, работай и никогда не обижайся, если с тобой будут очень строго
обходиться". Так чорта после этого мне Кряжин с его интригами.

Являются Наташа с тарелками и Жданович.

Жданович (продолжает). Один, последний!.. Из этих, как их, чорт их
подери... из могикан!
Миньяров. Жданович, что с тобой, когда ты успел? Жданович (роскошно).
Подавленный и истощенный органон! Органон Мацесты жаждет, но не отпускают у
нас на мацестинские воды. Третий год работаю без отдыха. Кому какое дело!
Вынут, поглядят и скажут: пошел вон!(Миньярову.) Прости, Сократ, вдаюсь в
очередную ересь. (С трудом.) Анархоиндивидуализм. Я плачу чистыми
естественными каплями и знаю, что моя слеза вызовет комизм... Увы, комизм, я
понимаю. Да. Но существо вещей есть непреложность. Жданович остается один! И
спрашивает, что он есть теперь.
Черемисов. Во-первых, как до тебя дошло? Откуда знаешь?
Жданович. Это до тебя только дошло. Я знаю путь планет, грядущие
затмения и даже когда в море свистнет рак.
Черемисов. Да чего ты разоряешься? Был главным инженером и останешься.
Жданович (хитрость). Да?.. Но, может быть, я не был главным инженером и
не хочу быть таковым.
Миньяров. Ради чего ты натрескался ни к селу ни к городу! Говори,
пожалуйста, короче и, главное, проще.
Жданович. Кристалла мысли требуете? Едва ли я сейчас способен на
кристалл. Но мысль во мне есть. Мысль еретическая, вздорная, но на другую
неспособен... Не перевоспитан! Позволите?.. Вот... Я говорю: такие вот, как
я, субъекты с одними вашими руководителями работают, с другими только
служат. Есть занимаемая должность и есть великий бескорыстный труд русского
человека. Впадаю в пафос. Да... Ибо до сей поры я не служил с вами и
должности не занимал. Работал.
Черемисов. Пьян, пьян, а загибается, как трезвый.
Миньяров. Ты брось эту идейку. Она не новая... приказчичья. С тобой
никак де вяжется.
Жданович. Сократ, не будь свирепым! Значит, я не пронизан новыми
идеями... Увы, таков. И я, например, не знаю, что за лицо какой-то Яков
Трабский.