"Михаил Петрович Погодин. Невеста на ярмарке" - читать интересную книгу автора

Я узнал, что это незнакомец постригается в монахи, и с величайшим вниманием
стал смотреть на совершение священного обряда, которого прежде никогда мне
не случалось быть свидетелем. Торжественные молитвы при облачении в ризу
радования, препоясании чресл силою истины, при покрытии шлемом надежды
спасения... [42] приятии великого ангельского образа, во одежду нетления и
чистоты - страшные отрекания "невидимо Христу предстоявшу" в ответ на
оглашение игумена: "Да не возлюбиши ниже отца, ниже матерь, ниже братию,
ниже кого от своих, ниже самого себя возлюбиши паче бога" - наполняли сердце
мое благоговением. - Я смотрел с глубоким почтением на этого человека,
который познал суету мира сего и в душе своей нашел столько сил, чтоб
отречься ее и жить об одном боге. Его дрожащий, проникнутый чувством голос,
коим произносил он священные обеты, его крупные слезы, которые текли ручьями
из глаз его, все лицо его, на коем напечатлено было резкими чертами
раскаяние, скорбь, смирение, возбудили мое участие, и по окончании службы,
приглашенный к архимандриту, я спросил у него об имени нового воина
Христова. Каково же было мое удивление, когда я услышал от него имя
Бубнового, мужа той несчастной женщины, с которой мы познакомились по ее
письмам. - Он жил уж несколько лет послушником в монастыре, был образцом
всех монашеских добродетелей, и ныне, по окончании искуса, удостоился
исполнить свое пламенное желание.
Я обрадовался без памяти. Слава богу! Итак, желание добродетельной жены
его исполнилось.
Мне очень хотелось поговорить с ним и узнать, по какому счастливому
случаю он обратился на путь добродетели. - Архимандрит отсоветовал мне ныне
смущать его сердце воспоминаниями о мире, им оставленном. - С нетерпением я
ожидал окончания месяца. Наконец я получил позволение, явился к нему. После
долгого предварительного разговора, убеждая его в своем участии, я показал
ему известные письма. Он обрадовался, слушал меня с глубочайшим вниманием,
был очень тронут, благодарил в самых сердечных выражениях и заплакал, начав
в свою очередь рассказывать мне о ангельских добродетелях своей жены. Но
когда речь дошла до последних ее минут, он не мог уж выговорить почти ни
одного слова от рыданий, и я насилу мог узнать по догадкам, из отрывков,
повторяя по нескольку раз свои вопросы, что его жена скончалась,
приобщившись святых тайн. Закрывая свои глаза, она взглянула еще на него,
упавшего невольно на колени пред нею. Этим взглядом как бы озарилась вся
бездна души его - и решилась судьба всей остальной его жизни. Он
почувствовал угрызения совести, раскаяния и решился посвятить себя богу.

В величайшем волнении я оставил монаха и, сходя по лестнице, с сладким
удовольствием долго думал об его обращении и о той божественной искре,
которая никогда не погасает в нашем сердце и рано или поздно может воспылать
в самом порочном человеке с одинакою или еще большею силою, как и в самом
добродетельном.


ПРИМЕЧАНИЯ

Первоначально представляла собою две отдельные повести: "Невеста на
ярмарке" (отрывки впервые напечатаны в "Московском вестнике", 1827, ч. II №
VIII, с. 320-330; ч. III, № IX, с. 11-21; 1828, ч. XI, № XIX-XX, с. 222-234;