"Михаил Петрович Погодин. Адель" - читать интересную книгу автора

торжественно. Там, забыв ничтожный мир с его презренными рабами, свергнув с
себя иго грубой, тяжелой плоти, вразумимся мы в себя, сольемся чистыми
душами своими, и ангелы позавидуют нашему счастию.

Я объяснюсь ей в любви. Как мне этого хочется! - Но все не смею. -
Решительный у себя, я робею перед нею и как будто не влюблен, а только что
люблю ее. Но могу ли я выразить свое чувство! На каком человеческом языке
достанет слов для него? - Я его унижу. - Словами назначатся ему какие-то
пределы; оно подведется под какую-то точку известную, объятную, - оно,
бесконечное, беспредельное. - Нет, я не поверю его нашим словам. Ах, дайте,
дайте мне другую, не земную азбуку. - Если б она узнала меня совершенно,
совершенно!
Но не обманывает ли меня самолюбие! Может быть, случайные слова я
растолковал в свою пользу; может быть, она питает ко мне только уважение и
мое объяснение назовет сумасшествием? "Как вы смеете?" - скажет она...
Клевета, клевета! Во всяком случае она почтет это для себя несчастием,
пожалеет обо мне искренно. - Что тут безумного? Так может рассуждать
какой-нибудь ослепленный невежа, а не она. - Ну что ж! я буду терпеть.
Терпеть! Грубый человек. Пусть она не любит меня. - Я хочу этого. И вот
будет самая чистая, совершенная любовь с моей стороны. - Сердце хочет
любить. На что ж еще ответ ему? Что за меновая торговля? как будто оно может
перестать? - Разве мало ему наслаждения - любить?
Вчера, после ужина вместе с гостями ходили мы в сад слушать соловья.
Приятная минута! - Все было тихо; мы, впереди других, приближались к нему па
цыпочках в темной аллее. Вот звуки! сладостно было дожидаться их, не смея
перевести дыхание. - Вдруг раздадутся на всю рощу и вдруг опять
благоговейное безмолвие. - Как мне хотелось поцеловать мою Адель!
На каждом шагу природа представляет удовольствия человеку, и как мало
он пользуется ими, ожесточенный! - Ночь, синий свод, осыпанный сверкающими
алмазами, полный светлый месяц, дробящийся между древесными ветвями, воздух
благоухает, дорога покрыта тенью, тишина в природе, а душа всего - Адель.

Я поеду путешествовать с нею. Всем прекрасным мы насладимся. Всему
великому мы поклонимся. Гробница Шиллера и Гердера, лекция Шеллинга, Мадонна
Рафаелева, маститый старец - немецкая литература, французские палаты [15],
спектакли, улица Победы, Лондонская гавань, мирное жилище Вальтер Скотта,
чугунные дороги, Ланкастерские школы [16], восхождение солнца на Альпийских
горах, вечерняя прогулка по Женевскому озеру [17], Венера Медицисская,
вечный Рим, Этна, лавр Виргилиев, "Тайная вечеря" Леонарда Винчи, развалины
Помпеи, храм святого Петра - сколько, сколько сладостных ощущений! - Мы
перечувствуем всю историю, мы переживем всю жизнь; мы увидим все, чего
достигнул человеческий гений в победоносной борьбе с нуждою, по всем путям,
по которым он должен был стремиться к своей далекой цели. Религия, жизнь
семейственная, жизнь гражданская, царство промышленности, царство изящного
представятся удивленным взорам нашим по разным странам и климатам во всех
возможных видоизменениях. А места благородных усилий, освященные кровавым
потом, горючими слезами великих мыслителей: эта ива Шекспирова [18], этот
чердак Руссо или темницы Лутера, Галилея, Данта! - А эти бесчисленные
ступени образования, на коих горит еще глубоко протертый след труда
человеческого, - и наконец та, с которой старший сын Адамов смотрит теперь