"Иван Григорьевич Подсвиров. Погоня за дождем (Повесть-дневник) " - читать интересную книгу автора

тона. Подлетные доски у нас выпилены из обыкновенных чурок, у соседей
соединены с ульями и при надобности легко закрываются на застежки. Пасека
Гордеича тоже аккуратная, тщательно подобранная. В ней преобладают
однокорпусные ульи, но есть и громоздкие, двухкорпусные.
Все закрыты на крючки, а у Матвеича под крышами висят черные, похожие
на гирьки замки.
Тесть прихватил с собою медогонку и воскотопку да про запас - штук
восемь пустых ульев. Шоферы все это пока оставили дома. В любой день они
могут смотаться в Красногорск и привезти то, что им понадобится. Моему
старику вряд ли улыбнется такая возможность; он молодец, полностью не
надеется на благосклонность компаньонов. В деле, где пахнет деньгами,
может случиться всякое. Лучше быть настороже и не терять благоразумия.
Наш контрольный улей - стояк гордо возвышается на весах посередине
первого ряда. Контрольный улей Матвеича - лежак помещен в центре его
пасеки и сверху прикрыт прозрачной целлофановой пленкой - от дождя.
Весы Матвеичу добровольно уступил Гордеич, так как он не нашел у себя
достойного улья, по которому можно правильно судить о величине ежесуточной
прибыли, а вот лежак с голубой обводкой и двумя замочками подходит по всем
статьям: в прошлом году он подарил Матвеичу семьдесят килограммов меда,
пчелы из зимовки вышли у него здоровые; сейчас густо делают облеты, дружно
плодятся и носят нектар и пыльцу... Пчелы роем клубятся у лежака,
струйками вонзаются в прозрачный воздух. И наш контрольный не дремлет,
тоже вовсю старается. Тесть ласково называет его "трудоночью", потому что
он раньше начинает и позже других, уже в сумерках, заканчивает работу.
Торопясь, обгоняя друг дружку, пчелы тащат в него золотистые обножки -
пыльцу с акации.
И все равно Матвеич всех превзошел, твердо сохранив за собою звание
"культурного" пчеловода. У него был крохотный, со шкатулку, улей для
воспитания и вывода маток, но и это бы не так бросалось в глаза и не
подавляло моего тестя, если бы у Матвеича не было еще одной диковинки,
предмета его постоянной гордости - наблюдательного улья на шесть рамок со
стеклянными боковыми стенками, снаружи задвинутыми деревянными дверцами. С
великой осторожностью открывая эти дверцы, Матвеич часами просиживает у
наблюдательного улья, изучает жизнь пчел и записывает в тетрадь все, что
происходит внутри гнезда в течение суток.
В первое утро, пока я интересовался пасекой, выспрашивая у стариков
подробности, тесть сварил на дымном керогазе (он величает его "мангалом")
суп и понес кастрюлю к будке Матвеича, возле которой они привыкли
разделять трапезу.
- Ветер, Федорович... Худо! Пчелы неважно танцують.
- Ничего, уляжется.
- Хотя бы. А то пожарить... высушить нектарники.
Спустя полчаса они занесли в "Победу" порожние фляги, взяли баллон и
ведро и, оттащив в тень брезент, помчались в Лесную Дачу. Я остался один.
Впрочем, неверно. Я как-то упустил из виду, что на пасеке вместе с нами
живет очень доброе, симпатичное создание по кличке Жулька - собака
Матвеича. Ростом она невелика, с комнатного пуделя, с хвоста до макушки
угольно-черна и необыкновенно весела, проворна. Встретила она меня весьма
дружелюбно, я дал ей хлеба, потрепал по-за ушами - и с той минуты мы
друзья. Она бегает за мною, вертится у ног, играет и, подскакивая,