"Иван Григорьевич Подсвиров. Синие скалы " - читать интересную книгу автора

усмехнуться теткам...
- Н-но, вороные! - привстал он на коленях, оглашая дол
смятенно-радостным криком. Кони взметнули гривы, понеслись, сверкая на
солнце новыми подковками.
- Папань, возьми-и! - заполошно заныл я и протянул вслед убегающей
подводе руки. - И я с тобой!
Тетки дружно засмеялись, заластились ко мне, кинулись наперебой
уговаривать:
- Никуда он не денется, твой батька, не плачь.,.
- Нехай себе улетает, ты с нами будешь. Глянь-ка, сколько невест. Эй,
Полюха, приголубь, успокой кавалера!
- Пустите! - не унимался я, остервенело отбиваясь от теток. - Я к
папаньке пойду.
- Бабоньки, да он гордый, не то что Максим... С нами и знаться не
желает. Ему небось невесту чистых кровей подавай.
- Ах-ха-ха-ха!
- Поля, нечистая сила! Да приголубь, утешь мальца-то! Мужиков
усмиряешь, а его не могешь?! Застеснялась уж...
- Ах-ха-ха-ха!
От суматошных вскриков, визга и смеха наши кони поджали уши и
устремились вслед за грохочущей подводой. Пыль застлала глаза, заныл
ветер. Я заревел еще громче, с подвыванием. Кони - вскачь.
- Рятуй, Полюха! - то ли шутя, то ли уже всерьез всхлипнула толстая
тетка, натягивая на себя вожжи.
А кони не слушались ее, мчались во весь опор, обрушивая на нас дробный
грохот копыт.
С задка, поддерживаемая простертыми руками внезапно онемевших теток,
пробралась ко мне Поля, присела на корточки, молча дотронулась до моих губ
мягкой и теплой ладонью. Ее прикосновение как-то вмиг отрезвило, успокоило
меня. Мне даже стало стыдно, и я затих.
Ее карие, большие и глубокие глаза, затемненные тенью длинных ресниц, с
нежной кротостью смотрели на меня, рождая какую-то тихую и виноватую
улыбку. И Поля улыбнулась. Вздрогнули уголки ее припухлых розовых губ,
светло обозначились на щеках ямочки, тенькнули мониста на кипенно-белой
шее. Она провела ладонью по моей щеке, затем сняла с себя платок, вытерла
у меня слезы и сказала:
- Чего голосишь, соколик? Все тут свои, не бойсь...
От вдумчивого выражения глаз, певучего грудного голоса Поли, запаха ее
надушенного лица и волос, красиво собранных в каштановый узел на затылке,
веяло чем-то домашним, родным, почти материнским. Безотчетно волнуясь,
радуясь Поле, я улыбнулся ей.
- Вот и умница, вот и ладно, - пела, улыбалась она, усаживаясь на
грядке.
Между тем толстая тетка успела осадить коней, они сбавили шаг и перешли
на мелкую рысь. Теперь все с любопытством и вниманием поглядывали на нас с
Полей и тоже чему-то улыбались. Поля порылась в сумке, вынула оттуда
прозрачное, как воск, яблоко с темными зернышками внутри и протянула мне:
- Ешь... Скоро в первый класс пойдешь?
- Ага, - умиротворенно мотнул я головой. - Папанька говорит, в этом
году, - Умница, и все ты знаешь, - сказала Поля. - Такой славный мальчик!