"Роман Подольный. Скрипка для Эйнштейна" - читать интересную книгу автора

не виноваты в том, что нас ограбили. Средние века разорвали священную нить
музыкального искусства. Возрождение увидело скульптуры Фидия и вернуло к
жизни изобразительное искусство. Литература нового времени обрела образец
во вновь прочтенных Гомере и Эсхиле. И только музыка не смогла
воскреснуть, ибо звуки нельзя закрепить в камне или на пергаменте. Даже
наши ноты достаточно условны, а древние знаки для записи музыки не
передавали и сотой доли ее смысла, не говоря уже о том, как мало таких
знаков удалось найти. И, наконец... Витольд Юрьевич, встаньте. Пусть наши
слушатели посмотрят на человека, который попытался своим телом закрыть
щель между двумя музыками.
Витя поднялся, согнув плечи, с вытянутым хмурым лицом. Это же должно
быть его торжество, он победил. Чем же он недоволен? Может быть, тем, что
я здесь с Петром...
А оратор продолжал:
- Когда Шопен впервые сыграл наедине с собой этот полонез, он убежал из
комнаты. Потому что увидел длинный ряд призраков. Рубаки XVI века шли мимо
него под руку со своими красавицами. Шопен умел делать на рояле вещи, для
рояля невозможные в принципе. Мы под руководством Витольда Юрьевича
заставили музыку Шопена звучать так, как звучала она для автора. Вы
услышали?
Зал ахнул.
- Ага, значит, и увидели. Слушайте еще.
Музыка стала тревожной, потом испуганной, потом стало страшно нам. Я
схватила за руку своего спутника и почувствовала, что он тоже дрожит.
Музыка несла к нам древний ужас человека, окруженного всеми опасностями
мира. Я зажмурилась. И тут почувствовала на плече чью-то твердую руку.
Взглянула. Витя!
- А толку что? - спросил он меня. - Всех пугаю, только самому не
страшно. Как там Николай? Очень по нему скучаю. До свиданья.
В этот вечер нас еще пугали и еще радовали, но прежней полноты ощущения
страха и радости уже не было. Я думала о нем. И когда еще через год я
увидела в "Вечерней Москве" короткое сообщение, что состоялся семинар на
тему: "Музыка и научное творчество", я знала, кто был на нем докладчиком.
И статья "Скрипка для Эйнштейна", появившаяся в "Комсомольской правде"
через два дня (сегодня утром), не была для меня неожиданностью.
"Скрипка! Задумывались ли вы, почему она продолжает существовать как
солистка рядом с полнозвучным роялем и мощным органом? Почему из всех
музыкантов а легенды чаще всего попадают скрипачи? Почему именно скрипачом
был Паганини? Почему, наконец, или, вернее, зачем играл на скрипке
Эйнштейн?
Скрипка не знает власти клавишей, планок, педалей! Ее мелодия свободна.
Чистый строй такой же родной для нее, как и темперированный, который
единственно признает почти вся современная музыка, от оперы до джаза. Обо
всем этом напомнил нашему корреспонденту доктор физико-математических наук
В.Ю.Коржиков.
Мы знаем, продолжал он, несколько музык, построенных на резных ладах, в
разной степени отклоняющихся от естественного строя. Но это - только
ничтожная часть всех в принципе возможных музык!
Европейский музыкальный строй сложился недавно, под сильным влиянием
создававшихся в XVII-XVIII веках новых клавишных инструментов. Музыка