"Роман Подольный. Письмо" - читать интересную книгу автора

нет двенадцати, - будет делать доклад об эксперименте. Он утверждает в
своих публикациях, что эффект проявляется на восьмой день после
вспрыскивания и реализуется в течение получаса, судя по опытам на
шимпанзе. Словом, он намеревается превратиться в "сверхчеловека" на наших
глазах.
Уж эти мне термины! Мы с шефом "сверхчеловеками" становиться не
собираемся. Мало того, мы бы не пошли на этот эксперимент, если бы наши
опыты на обезьянах не показали, что состояние имаго обратимо и через
несколько дней самоликвидируется. Чему оно соответствует у человека? Скоро
узнаем. Если гениальности - придется поработать над тем, чтобы человек
подольше оставался в фазе имаго.
Мы трое бросили жребий, кому идти на эксперимент, а кому доклад делать.
Мне - полоса везения - выпало первое. Шефу тоже. А кто-то должен ведь
вести записи. Смешно смотреть на беднягу Николаева - как переживает.
Особенно его смущает, что, судя по статьям Гонсалеса, у этого
"сверхчеловека" совсем другая методика; и у его обезьян эффект скорее
касается быстроты реакции, чем сообразительности; у нас они после опыта
решают более сложные задачи, чем контрольные экземпляры, а у Гонсалеса те
же самые, только быстрее. И сроки действия инъекций другие.
...Интересно представить себе, каким бы сейчас было твое лицо, если бы
ты и вправду читала это письмо. Но ты прочтешь его, только если все
кончится плохо. Не знаю, правда, что здесь может значить слово "плохо".
А если хорошо - мы прочтем его вместе... Риша.


Почерк в последней фразе резко отличался от почерка, которым было
написано все письмо. А слово "Риша" было изображено корявыми печатными
буквами. За ним неумелый рисунок - девочка с длинной косой возле башни,
украшенной схематическим изображением петушка.


- Ну, не плачь, Ришенька, - сказал мужчина сидевшей рядом с ним
девушке. - Ты же видишь, все кончилось хорошо.
- Чего мне стоила эта неделя, дурачок! Особенно после того, как я
увидела Гонсалеса.
- Ну, у него тоже проходит. Николаев старается вовсю. А теперь и шеф к
нему смог примкнуть.
- Милый, мне было не до того, но теперь хоть скажи, отчего это
случилось с Гонсалесом? Знаешь, как было страшно! Вышел на кафедру,
положил перед собой бумаги, начал их читать вслух, сделал паузу, протянул
руку к стакану с водой и вдруг раздавил его. Брови у него в стороны
полезли, лоб сморщился, губы стали тоньше, из-за них клыки показались...
Ассистенты - к нему, он их раскидал, одному плечо повредил. Потом забился
под кафедру.
- Понимаешь, Маришенька, самое смешное, что Гонсалес и вправду получил
человека во взрослом состоянии. Ты же прочла наконец мое письмо, я там
упоминал гипотезу, называющую человека "дитятей обезьяны". Шимпанзенок
похож на человека куда больше, чем взрослый шимпанзе, и горилленок больше,
чем горилла. Не только внешне похож, но поведением, интересом к жизни,
добродушием, терпимостью, с которыми у взрослых человекообразных