"Игорь Подколзин. Полет длиною в три года" - читать интересную книгу автора

в нос ударила пряная волна распаренной мяты и березовых листьев.
- Располагайся, одежду сними и сожги в печке. Новую жена принесет.
Потом его сытно накормили, угостили светлым, пахнущим хвоей пивом, и
хозяин повел показывать место, где он будет спать. Это был маленький чистый,
примыкавший к дому сарайчик, наполовину набитый сеном. Там же хранились
грабли, косы, лопаты и другой сельскохозяйственный инвентарь.
- Можешь отдыхать, работы сегодня нет. Огня не зажигай и не кури. -
Урхо ушел.
Мишин постелил принесенную с собой холстину, положил голову на набитую
душистым сеном подушку, накрылся стареньким одеялом. "Пока все идет уж
больно хорошо, - думал он. - Что-то дальше будет. Ничего, оклемаюсь немного,
перезимую, а там и убегу". С этими мыслями он и заснул.

* * *

Быстро пролетела вьюжная северная зима. В распадках и просеках уже
сошел снег. На проталинах, прогретых солнцем, зазеленела травка, на огородах
появились первые всходы. Из чащи потянуло свежим запахом молодой листвы и
ароматом хвои. Почти полгода работал Мишин у Вайнена. Он уже вполне сносно
говорил по-фински и привык по утрам к неторопливому домовитому голосу
хозяина, приходившего его будить.
- Вставай, Юра, пора работать.
За взятого пленного Вайнен платил сто марок ежемесячно.
После лагеря жизнь в лесу показалась действительно настоящим раем. Урхо
относился к нему хорошо, никогда не ругался и тем более не бил батрака. В
доме быстро привыкли к русскому, часто расспрашивали о жизни в России,
хозяйка кормила его за общим столом, как и всех своих, а дочь учила финскому
языку.
С наступлением весны сержант все чаще и чаще стал думать о побеге.
Правда, где-то в глубине души он очень страдал от того, что своим побегом
принесет большие неприятности этим добрым людям. Но что делать- тоска по
Родине была сильнее и с каждым днем становилась невыносимей.
Однажды в субботу на хутор приехал Тойво. В этот вечер после
праздничной бани и ужина отец и сын долго о чем-то говорили, заперевшись в
дальней комнате дома. Потом позвали хозяйку и дочь. Час спустя сержант
видел, как мать и Лайна молча вышли оттуда и прошли к себе.
Утром, чуть свет, старик, как обычно, разбудил Мишина. Ему показалось,
что Урхо ведет себя как-то необычно, тем более что и пошли они сразу не на
работу, а к стоящей особняком бане. Когда они вошли, там сидел Тойво и с ним
какой-то угрюмый, заросший почти до глаз рыжей щетиной человек лет сорока.
- Вот что, Юра, - начал Тойво, - это Пико - лесной гвардеец, по-вашему,
по-русски, партизан. Мы знаем, кто ты и как попал в лагерь, и хотим помочь
тебе. Мы ненавидим фашистов и шюцкоровцев, как и вы, и боремся за свободу
своего народа, которому Ленин дал независимость. Люди помнят это.
Мишин оторопел, он просто не верил своим ушам.
- Не удивляйся, - продолжал Вайнен-младший, - сегодня ты уйдешь с Пико
в лес, в отряд Вейкко Пеюсти*. Мы же, как будто ничего не случилось, будем
продолжать платить за тебя раз в месяц, как и положено, и сообщать ленсману,
что все у нас в порядке. Ну как, согласен? Если нет, то можешь оставаться у
нас до конца войны, мы тебя не гоним. Выбирай сам.