"Игорь Подколзин. Год черной собаки [NF]" - читать интересную книгу автора

сложить целый роман.
- Наберемся, - успокоил его Грег. - Пусть вас не смущает время,
рассказывайте.
- Итак, после освобождения крестьян от крепостного права в 1861 году...
- Вы хотите начать с 1861 года? - ужаснулся Эдерс.
- Да пусть говорит! Куда нам спешить? - Мартин ободряюще взглянул на
русского.
- Не пугайтесь, об этом всего несколько слов. - Уваров чуть прикрыл
веки и продолжил: - Мой любимый поэт Некрасов так прокомментировал это
событие: "Порвалась цепь великая. Порвалась и ударила. Одним концом по
барину, другим по мужику". Но волею судьбы мои предки оказались в выгодном
положении. До царского манифеста они находились на так называемом оброке -
держали в Москве рыбную торговлю, а барину платили дань. Прадедушка,
человек предприимчивый, быстро пошел в гору и разбогател до миллионного
состояния. Слыл он неверующим, даже богохульником и "безобразником". Его
супруга являла полную противоположность - искала утешения в религии. Родив
сына, вообще устранилась от мирской суеты, к вящей радости мужа, который
незадолго до революции, оставив жену на попечение монахов и попов, а сына
сбагрив в морской кадетский корпус, перебрался в Париж в обществе
француженки - то ли певички, то ли плясуньи кафешантана. Капиталы также
перевел во Францию. Жил припеваючи, стриг купоны, словно заправский
рантье.
В двадцатых годах дедушка плавал на миноносце гардемарином. Когда
Красная Армия ударила по Крыму, молодой моряк отправился в
Константинополь. Разумеется, не один, а с возлюбленной. Она-то и стала
моей бабушкой. После многих мытарств молодые оказались в Париже и, само
собой, наведались к папаше-свекру. Но новоявленный рантье отошел в
потусторонний мир. Однако бывшая "арфистка" не только взяла их под свое
крылышко, но и приняла самое деятельное участие в дальнейшей судьбе.
- Во-от. - Мартин поднял указательный палец. - А мы часто говорим -
шансонетка. Извините, перебил.
- В 1922 году у супругов родился сын - мой отец. Почти одновременно их
постигло и горе - умерла от воспаления легких мачеха-патронесса. Свое
состояние она завещала им.
Следует заметить, политикой дед не интересовался, и ему претило
общество злобствующих белоэмигрантов. Он не вступал ни в какие "союзы", не
предъявлял большевикам счет за отнятое добро, тем более никто у него
ничего и не отнимал.
Когда фашисты оккупировали Францию, пришлось бежать в Великобританию.
Разумеется, остались без гроша. Дед сник и как-то незаметно отдал богу
душу - все заботы легли на плечи моего отца. Он стал моряком и даже весьма
отличился в десанте через Ла-Манш при открытии второго фронта.
По окончании войны они возвратились в Париж, где и поселились в своем
особняке. Так и жили: отец плавал, бабушка вела хозяйство.
Однажды, вернувшись из очередного рейса, застал дома молоденькую
девушку-сиротку, дальнюю родственницу матери. На ней он и женился. Вскоре
на свет появился я. Оговорюсь, в семье постоянно говорили по-русски, и
родной язык я освоил раньше французского и тем более английского. Далекую
отчизну не забывали, в особняке было много книг, я рано познакомился с
русской классикой, а впоследствии папа привозил советские книги. Уже после