18.

- Я вижу, - продолжал Пес, - что один из них при вас. Держите же его покрепче. Могу засвидетельствовать, что это весьма скользкие личности.

И пока он так разглагольствовал, я изо всех сил старался не сойти с ума.

Я остолбенел. А что мне еще оставалось делать? Ведь в конце концов отупеешь, если тебя достаточно часто бьют по башке.

- Ну-с, вам, пожалуй, пора уже спросить, кто я, черт возьми, такой, - с укором заметил Пес.

- Ладно, - прохрипел я. - Так кто же ты такой, черт тебя побери?

- Мне очень приятно, что вы наконец спросили об этом, - удовлетворенно проговорил Пес. - Ибо со всей откровенностью могу вам сообщить, что являюсь конкурентом - не сомневаюсь, что слово «конкурент» выбрано мною правильно, - того существа, которое сидит в вашем мешке.

- Очень ценная информация, - съязвил я. - А теперь, милейший, кем бы ты там ни был, объясни-ка все как следует.

- Но мне думается, вам должно быть абсолютно понятно, кто я! - воскликнул Пес, пораженный моей тупостью. - Как конкурент этих кегельных шаров, я, естественно, должен быть отнесен к числу ваших друзей.

К этому времени мое оцепенение частично прошло, и я смог сесть в машину. И вообще, я почему-то уже спокойнее относился к этому событию. У меня, правда, мелькнуло подозрение, не является ли Пес еще одной бандой кегельных шаров, на этот раз превратившихся не в человека, а в собаку, но даже если б мое подозрение оправдалось, я был к этому подготовлен. И уже несколько оправился от испуга, и на смену ему пришло раздражение. Что за проклятая жизнь, подумал я, когда человек может в секунду превратиться в кучку черных шаров, а в машине тебя ждет собака, которая, как только ты появляешься, заводит с тобой светскую беседу.

Видно, в тот момент я еще верил в это не до конца. Но от действительности не отмахнешься - Пес сидел рядом, разговаривал со мной, и мне оставалось только смириться с этим, с позволения сказать, фарсом.

- Почему бы вам не отдать мешок мне? - спросил Пес. - Уверяю вас, что я буду держать его мертвой хваткой и с превеликим вниманием. Для меня будет делом чести проследить, чтобы они не сбежали.

И я отдал ему мешок - он протянул лапу, и, бог свидетель, эта лапа так плотно обхватила горловину мешка, словно вдруг вырастила пальцы.

Я вытащил из кармана пистолет и положил его себе на колени.

- Что это за инструмент? - поинтересовался Пес, не пропускавший ни единой мелочи.

- Это оружие под названием пистолет, - объяснил я, - и с его помощью я могу продырявить тебя насквозь. Одно неверное движение, приятель, и ты узнаешь, что это такое, на своей собственной шкуре.

- Я приложу все усилия, - довольно сухо произнес Пес, - чтобы не допустить ни одного неверного движения. Уверяю вас, что касаемо текущих событий я полностью ваш союзник.

- Вот и чудесно, - сказал я. - Смотри не передумай.

Я завел мотор, развернулся и выехал на проселочную дорогу.

- Меня радует, что вы столь охотно вручили мне мешок, - проговорил Пес. - У меня есть некоторый опыт обращения с этими существами.

- В таком случае, может, ты посоветуешь, куда нам сейчас с ними отправиться? - спросил я.

- О, существует множество способов их уничтожения, - сказал Пес. - Осмелюсь посоветовать, сэр, способ, достаточно бескомпромиссный, но, может быть, несколько мучительный.

- А я вовсе не собираюсь их уничтожать, - возразил я. - Мне и так досталось, пока я поймал их в этот мешок.

- Очень прискорбно, - с сожалением промолвил Пес. - Поверьте, никуда не годится оставлять эти существа в живых.

- Ты все время зовешь их «этими существами», - заметил я, - и, однако же, утверждаешь, что хорошо с ними знаком. Разве у них нет имени?

- Имени?

- Да. Названия. Определенного обозначения. Должен же ты их как-то называть.

- Теперь я вас понял, - сказал Пес. - Я не всегда быстро схватываю смысл слова. Случается, что мне нужно на это какое-то время.

- Кстати, пока я не забыл, объясни мне, как это ты умудряешься со мной разговаривать? Ведь говорящих собак не бывает.

- Собак?

- Да. Это такие существа, как ты. Ведь на вид ты настоящая собака.

- Очаровательно, - восхитился Пес. - Так вот, значит, кто я. Мне и вправду попадались существа, похожие на меня внешностью, но в остальном они совсем, совсем другие, и их столько разных видов. Сперва я питался завязать с ними отношения, но…

- Значит, ты всегда так выглядишь, да? Выходит, ты не превратился в собаку из какого-то другого существа, как это умеют наши дружки в мешке?

- Я есть я, - гордо заявил Пес. - И не стал бы ничем иным, даже если б это было в моих возможностях.

- Однако ты не ответил, каким образом ты со мной разговариваешь.

- Друг мой, прошу вас, не будем забираться в эти дебри. Тут нужно так много объяснять, а у нас так мало времени. Видите ли, я не разговариваю с вами по-настоящему. Я общаюсь с вами, но…

- Телепатия?

- Повторите - и по-медленнее.

Я объяснил ему, что такое телепатия, вернее, изложил ее гипотезу. Доклад получился никудышный - в основном, как мне кажется, из-за скудости моих познаний в этой области.

- В общих чертах похоже, - сказал Пес. - Но не совсем то.

На этом я успокоился. Сейчас меня занимали вопросы поважнее.

- Я уже с тобой встречался, - сказал я. - Ты ведь болтался вчера возле моего дома.

- Совершенно верно, - подтвердил Пес. - Ведь вы - как бы это выразиться поточнее, - вы были главным действующим лицом.

- Главным действующим лицом! - изумленно воскликнул я.

А я-то думал, что попал в эту заваруху случайно. Есть ведь такие везучие парни. Если они стоят под деревом в лесу площадью в тысячу акров, то молния обязательно ударит именно в это дерево.

- Они это знали, - сказал Пес, - и я, конечно, тоже. Неужели вы ни о чем не догадывались?

- Братишка, ты сообщил мне потрясающую новость.

Мы уже оставили позади Тимбер Лейн и сейчас ехали по шоссе к городу.

- Ты мне не ответил, что это за существа, - напомнил я. - Так и не сказал, как они называются. И вообще, если пораскинуть мозгами, наберется немало вопросов, которые ты пропустил мимо ушей.

- Да вы же сами не даете мне ответить, - возмутился Пес. - В слишком быстро спрашиваете. К тому же у вас какой-то чудной мыслящий аппарат. Только и делает, что непрерывно перемешивает мысли.

Окошко с его стороны было приоткрыто на несколько дюймов, и через щель врывался ветер. Он откидывал назад его пушистые бакенбарды, обнажая челюсти. Челюсти у него были уродливые и тяжелые, и он их не размыкал. Они не двигались, когда он говорил, как им было положено, если б он говорил ртом.

- Ты знаком с моим мыслящим аппаратом? - растерянно спросил я.

- А иначе как бы я мог вести с вами беседу? - удивился Пес. - И надо сказать, в нем нет никакого порядка, и работает он очень, очень быстро. Никак не угомонится.

Поразмыслив над этим, я пришел к выводу, что, пожалуй, он прав. Однако я почерпнул из его слов еще кое-что: мне не очень-то понравилось, например, то, что он в курсе всех моих мыслей и знает все, что знаю я, хотя, видит бог, этого нельзя было сказать по его поведению.

- Возвращаясь к вашему вопросу об именовании этих существ, - сказал Пес, - могу ответить, что у нас действительно есть для них название, но оно не переводится ни одним словом, которое бы вы поняли. Для нас в аспекте наших с ними отношений - небезынтересно то, что, помимо прочих их свойств, они еще являются агентами по продаже недвижимости. Однако вы должны понять, что этот термин приблизительный, и тут есть много особенностей, которые я не в силах объяснить словами.

- Ты имеешь в виду, что они занимаются продажей домов?

- Что вы! - воскликнул Пес. - Они и не подумают затруднить себя такой мелочью, как какое-то здание.

- А как насчет планеты?

- Это уже кое-что, - сказал Пес, - хотя эта планета должна быть самой необыкновенной и исключительно ценной. Как правило, их не интересует то, что намного меньше солнечной системы. И это должна быть хорошая, добротная солнечная система, иначе они к ней и не притронутся.

- Короче говоря, - резюмировал я, - ты хочешь сказать, что они торгуют солнечными системами.

- Ваша сообразительность, - изрек Пес, - не оставляет желать лучшего. Но это всего только одна сторона вопроса. Вся же проблема представляет собой сложный комплекс.

- Но для кого же они скупают эти солнечные системы?

- Вот тут мы уже начинаем углубляться в более сложные материи, - произнес Пес. - Что бы я вам ни сказал, вы все равно попытаетесь сравнить это с вашей собственной экономической системой, а ваша экономическая система - прошу прощения, если я оскорблю ваши чувства, - самая бестолковая из всех, которые я когда-либо встречал.

- Между прочим, мне известно, что они покупают эту планету, - заметил я.

- О, разумеется, - сказал Пес, - и, как всегда, действуют самыми нечестными путями.

Я промолчал - меня вдруг поразила вся несуразность этой ситуации: подумать только, мне приходится беседовать с существом, как две капли воды похожим на огромную собаку, и обсуждать с ним других пришельцев, которые покупают Землю, действуя, по словам моего инопланетного союзника, обычными для них методами обмана и жульничества.

- Дело в том, - продолжал Пес, - что они могут стать кем угодно и чем угодно. Они никогда не бывают собой. Вся их деятельность основана на лжи.

- Ты сказал, что они твои конкуренты. Стало быть, ты тоже агент по продаже недвижимости.

- О да, благодарю вас за такое понимание, - польщенно подтвердил Пес, - причем агент наивысшего класса.

- Следовательно, если бы этим кегельным шарам, или как их там, не удалось купить Землю, ты приобрел бы ее сам, так ведь?

- Никогда, - запротестовал Пес. - Это было бы неэтично. Понимаете, именно поэтому я так в этом заинтересован. Настоящая операция нанесет исключительной силы удар всей галактической торговле недвижимостью, а этого ни в коем случае нельзя допустить. Торговля недвижимостью - древняя и благородная профессия, и она должна сохранить свою первозданную чистоту.

- Что ж, весьма похвально, - одобрил я. - Рад это слышать. И что ты намерен предпринять?

- Честно говоря, сам не знаю. Ведь вы мне мешаете. От вас не дождешься никакой помощи.

- Я мешаю?

- Нет, не вы. Вернее, не только вы. Я имею в виду вас всех. Ваши идиотские правила.

- Но зачем им понадобилась Земля? Что они будут с ней делать, когда купят?

- Я вижу, что вы не сознаете, - произнес Пес, - какое у вас в руках богатство. Должен вас поставить в известность, что немного найдется таких планет, как эта, которую вы называете Землей. Это нормальная, покрытая плодородной почвой планета, а таких планет очень мало. И они расположены далеко друг от друга. Утомленный может дать здесь отдых измученному телу и утешить свой воспаленный взор изысканной красотой, которая встречается отнюдь не на каждом шагу. В некоторых системах были построены и выведены на орбиту конструкции, на которых попытались создать условия, имеющиеся здесь у вас в естественном виде. Но искусственное никогда не может до конца приблизиться к настоящему, поэтому ваша планета имеет такую большую ценность как естественная спортивная площадка и курорт. Надеюсь, вы понимаете, - извиняющимся тоном добавил он, - что, исходя из вашего языка и ваших понятий, я все упрощаю и употребляю грубое, приблизительное сравнение. На самом деле это не совсем так, как я вам рассказал. Во многих аспектах это нечто совершенно иное. Но вы ухватили основную идею, а на большее у меня нет возможностей.

- Ты хочешь сказать, что, завладев Землей, эти существа откроют на ней своего рода галактический курорт?

- О нет, - возразил Пес, - для этого у них слишком тонкие кишки. Но они продадут ее тем, кто сумеет этим заняться. И хорошо на этом заработают. В космосе выстроено много увеселительных заведений и планет типа Земли, на которых самые разнообразные существа могут устраивать пикники и проводить свои отпуска. Но в действительности ничто не может заменить настоящую плодородную планету. Уверяю вас, они могут получить за нее все, что попросят.

- А что они могут за нее запросить?

- Запах. Аромат. Благовоние, - ответил Пес. - Никак не могу найти подходящее слово.

- Духи?

- Правильно, духи. Запах, который доставляет удовольствие. Запах для них - это что-то необыкновенно прекрасное. Когда они бывают сами собой, в своем естественном виде, он является их самым большим, может быть, даже единственным, сокровищем. Ведь в своем естественном состоянии они совсем не такие, как вы и я…

- Кажется, я имею представление об их естественном состоянии, - проговорил я. - Это те штуки, которые сидят у тебя в мешке.

- Ну, тогда, может быть, вам понятно, - сказал Пес, - какие это полнейшие ничтожества.

Он яростно встряхнул мешок, сбивая шары в кучу.

- Полнейшие ничтожества, - повторил он. - Лежат себе в мешке и наслаждаются своими духами, для них это - вершина счастья, если подобные твари вообще способны испытывать счастье. - Обдумав его слова, я решил, что все это просто возмутительно. У меня мелькнуло подозрение, не пытается ли Пес меня одурачить, но я сразу же отбросил эту мысль. Ведь если все это мистификация, то сам Пес неизбежно должен быть ее частью. Хотя бы потому, что по-своему он был таким же гротескным и несуразным, как те существа в мешке.

- Мне жаль вас, - проговорил Пес без особой грусти в голосе, - но вы сами виноваты. Все эти идиотские правила…

- Я это слышу от тебя не в первый раз, - сказал я. - Что ты подразумеваешь под «всеми этими идиотскими правилами»?

- Ну как же - это правила для каждого, кто владеет какими-либо вещами.

- Иными словами - наши законы о собственности.

- Должно быть, так они называются по-вашему.

- Но ты же сказал, что кегельные шары собираются продать Землю…

- Это совсем не то, - возразил Пес. - Я вынужден был так сказать, потому что не мог выразить это иначе как в ваших понятиях. Но убедительно прошу вас поверить, что это совсем другое.

А ведь верно, подумал я. Вряд ли две совершенно разные цивилизации могут в своем развитии выработать одинаковый образ действий. У них должны быть разные мотивы, разные методы, потому что сами цивилизации всегда в корне отличны друг от друга. Даже их языки - не только по словарному составу, но и по самой своей концепции - не могут иметь ничего общего.

- Это средство передвижения, которым вы сейчас управляете, - сказал Пес, - заинтриговало меня с самого начала, но у меня не находилось возможности с ним ознакомиться. Как вы можете себе хорошо представить, я был очень занят, собирая необходимую мне информацию другого рода.

Он вздохнул.

- Вы понятия не имеете - да и откуда вам это знать? - сколько всего нужно изучить, когда без подготовки попадаешь в чужую цивилизацию.

Я рассказал ему о двигателе внутреннего сгорания и механизме передачи, с помощью которого энергия, вырабатываемая двигателем, приводит машину в движение, но сам я довольно-таки слабо в этом разбираюсь. Объяснение получилось поверхностным и примитивным, однако он вроде бы усвоил основной принцип. По его реакции я заключил, что он впервые встретился с подобным устройством. Но у меня создалось отчетливое впечатление, что это устройство поразило его отнюдь не совершенством конструкции, а скорее своей явной, с его точки зрения, бездарностью.

- Очень вам благодарен за столь четкое объяснение, - учтиво проговорил он. - Я не стал бы вас беспокоить, но меня одолевало большое любопытство. Быть может, было бы лучше и в некотором смысле полезнее, если бы мы потратили это время на обсуждение дальнейшей судьбы этих вот штук.

Он встряхнул мешок, давая мне понять, что он имеет в виду.

- Я уже знаю, что мы с ними сделаем, - сказал я. - Мы отвезем их к одному моему другу, которого зовут Кэрлтон Стирлинг. Он биолог.

- Биолог?

- Биолог - это тот, кто изучает жизнь, - пояснил я. - Он вскроет эти шарики и расскажет нам, что они из себя представляют.

- А это болезненно? - поинтересовался он.

- В некотором смысле, пожалуй, да. - Тогда все в порядке, - решил Пес. - А что касается этого биолога - я, кажется, уже слышал о существах, которые занимаются чем-то похожим.

Но, судя по его тону, он, несомненно, имел в виду нечто совершенно иное. Оно и понятно, подумал я, ведь жизнь можно изучать по-всякому.

Некоторое время мы ехали молча. Мы уже приближались к городу, и движение постепенно усиливалось. Пес напряженно застыл на сиденье, и я видел, что его тревожит длинная полоса надвигавшихся на нас городских огней. Я попытался представить, будто сам вижу эти огни впервые, и понял, какой они могут внушить ужас сидевшему рядом со мной существу.

- Давай-ка послушаем радио, - предложил я.

Я протянул руку и включил приемник.

- Связь на расстоянии? - спросил Пес.

Я кивнул.

- Как раз время вечернего выпуска последних известий, - заметил я.

Передача только началась. Захлебываясь от счастья, диктор бодро рекламировал какое-то изумительное моющее средство.

Потом раздался голос радиообозревателя:

- Час назад при взрыве, происшедшем на автомобильной стоянке позади жилого дома «Уэллингтон Армз», погиб какой-то мужчина. Предполагают, что погибший - научный обозреватель «Ивнинг геральд» Паркер Грейвс. Полиция считает, что в машину Грейвса подложили бомбу, которая взорвалась, когда Грейвс включил мотор. В настоящее время полиция пытается окончательно уточнить личность погибшего.

И он перешел к следующему сообщению.

С минуту я сидел словно оглушенный, потом протянул руку и выключил радио.

- В чем дело, друг мой?

- Тот человек, который погиб. Ведь это был я, - объяснил я ему.

- Вот чудеса-то, - заметил Пес.