15.

Мы ели при свечах, в каком-то ином мире, в одном из тех немыслимых старомодных ресторанчиков, которые, видно, пользовались особой симпатией Джой, - мы не поехали в тот новый, только что открывшийся ночной клуб на Панкрест Драйв. Вернее сказать, ела одна Джой. Я не проглотил ни кусочка.

Сам черт не разберет, что за народ эти женщины. Я рассказал ей все. Я по своей дурости проболтался, так что мне уже некуда было деваться и пришлось рассказать все остальное. Вообще-то у меня не было причин скрывать от нее мои приключения, но, рассказывая, я чувствовал себя преглупо. А она в это время ела, но спокойно и с удовольствием, как всегда, будто я выкладывал ей какие-нибудь последние редакционные сплетни.

Она держалась так, словно не верила ни единому моему слову, хотя я убежден в обратном. Быть может, увидев, что я взволнован (а кто на моем месте не был бы взволнован?), она просто исполняла женский долг, пытаясь успокоить меня своей невозмутимостью.

- Поешь, Паркер, - попросила она. - Что бы там ни происходило, ты должен поесть.

Я взглянул на свою тарелку, и меня затошнило. Не от вида еды, а от одной только мысли о ней. Кстати, при свечах далеко толком и не разглядишь, что лежит у тебя на тарелке.

- Джой, почему я побоялся выйти на стоянку? - спросил я.

Вот что не давало мне покоя. Вот что меня грызло.

- Потому что ты трус, - ответила она.

Легче мне не стало.

Я вяло ковырнул еду. Вкус у нее был точь-в-точь как у пищи, которую невозможно оценить взглядом. Убогий дребезжащий оркестрик заиграл новую мелодию - как раз под стать такому вот заведению. Я окинул взглядом зал и вспомнил о шорохе за дверцей стенного шкафа - да ведь такого и быть не может.

В подобной обстановке это могло сойти только за фрагмент какого-то кошмарного сна.

Но я знал, что все произошло наяву. За пределами этой созданной человеком пресыщающей, усыпляющей теплицы существовало нечто такое, с чем еще никто никогда не сталкивался. То, чего я едва коснулся, а может, и увидел, но лишь мельком, да и то самый краешек.

- Что ты собираешься делать? - спросила Джой, словно прочтя мои мысли.

- Не знаю, - ответил я.

- Ты репортер, - сказала она, - и для тебя это золотая жила. Но будь осторожен, Паркер.

- Можешь не сомневаться.

- Как ты думаешь, что это такое?

Я пожал плечами.

- Ты в это не веришь, - сказал я. - Впрочем, я и сам сейчас не представляю, как в это можно поверить.

- Я верю твоим словам. Но насколько правильно ты все это истолковал?

- Я не могу истолковать это по-иному.

- В первый вечер ты был пьян. Пьян в стельку, как ты сам сознался. Капкан…

- Но ведь из ковра был вырезан кусок. Я видел это, когда уже совершенно протрезвел. И в конторе…

- Не все сразу, - перебила она. - Давай разберемся по порядку. Не надо разбрасываться. А то покатишься…

- Вот оно! - вскричал я.

- Не кричи, - попросила она. - Ты привлекаешь к нам внимание.

- Кегельные шары, - пояснил я. - Как это я забыл о них! Были же еще кегельные шары, которые сами собой катились по дороге.

- Паркер!

- В Тимбер Лейне. Мне сообщил об этом по телефону Джо Ньюмен.

Она сидела напротив, по ту сторону стола, и по ее лицу я увидел, что она не на шутку перепугалась. Она стойко выдержала все остальное, но кегельные шары оказались той самой последней соломинкой. Она уже не сомневалась, что я сошел с ума,

- Прости, - как можно мягче произнес я.

- Но Паркер! Где это видано, чтобы по дороге катились кегельные шары!

- Один за другим. Торжественной вереницей.

- И их видел Джо Ньюмен?

- Нет, не Джо. Их видели какие-то школьники. Они позвонили в редакцию, а Джо, в свою очередь, позвонил мне. Я посоветовал ему выбросить это из головы.

- Их видели около усадьбы «Белмонт»?

- Ты угадала, - ответил я. - Понимаешь, это звенья одной цепи. Уж не знаю как, но все эти события каким-то образом связаны между собой.

Я оттолкнул тарелку и вместе со стулом отодвинулся от стола.

- Куда ты собрался, Паркер?

- Во-первых, я хочу отвезти тебя домой, - сказал я. - А потом, если ты одолжишь мне свою машину…

- Разумеется, но… О, понимаю - усадьба «Белмонт».