"Сергей Подгорных. Тутанканара - тот, кого остановить невозможно (Леон Джаггер - 1)" - читать интересную книгу автора

громко захохотала.
От хохота жирные телеса толстяка затряслись, слов но студень на горячей
сковородке. Большие, словно у женщины, груди выпали из лямок фартука.
Пузатый живот заходил ходуном.
- То ли еще будет, дорогой! Первый раз получить порцию экзоболи не так уж
страшно. Не знаешь, что тебя ждет. Второй раз гораздо хуже. Неприятнее
второй-то раз. Го-раз-до неприятнее.
- Послушай, кусок окорока. Я человек злопамятный, и мой тебе совет - не
зли меня, - слишком самоуверенно, никак не соответствуя той роли раба,
которую я должен был играть, заявил я.
Толстяк от возмущения чуть не проглотил язык. Это уже чересчур! Такого он
еще не видел! Чтобы им командовали? Ему угрожали?
Жирный был прав - переносить боль второй раз оказалось гораздо труднее.
Намного труднее. Я орал так, словно наступил конец света. Словно хотел
перекричать всех Пиренейских ревунов. Словно старался вместе с воздухом
выдохнуть и легкие.
Когда спустя несколько минут после отключения экзопластера я стал видеть,
то разговаривать мог уже только шепотом.
Жирный стоял спиной ко мне и деловито перебирал какие-то приспособления на
стеклянном столе. Почувствовав, что я пришел в себя, он повернулся и с
довольным видом сказал:
- Ну как, свинья, очухался? Будешь угрожать еще?
- Я не свинья, жирный ублюдок, я - Леон Джаггер. Некоторые еще зовут меня
Костоломом.
- Наслышан, наслышан, - к моему удивлению, Толстяк не потянулся к
рубильнику, включающему экзопластер. - За это ты сейчас и страдаешь. Мой
большой друг Отстой просил позаботиться о тебе особо. За Стероида
позаботиться. И за покалеченного Крота тоже.
- Что, и тебе он тоже "большой друг", этот Отстой? Я думал, его любовником
был лишь тупой бедняга Стероид.
После моих слов жирное лицо толстяка перекосила гримаса ненависти. С силой
сжав большие, похожие на зубоврачебные кусачки, он замахнулся. Однако не
ударил. Сдержался. Это еще успеется. У него вся ночь впереди. Много ночей
впереди.
- Подожди, ты у меня еще запоешь по-другому, - с угрозой в голосе
предупредил он. - Соловьем иканейским запоешь. Еще будешь называть меня
его Величеством и вашим Превосходительством. В ногах еще будешь ползать,
свинья.
- Послушайте, ваше жирное Превосходительство, окорок ты ходячий, ни перед
кем я еще не ползал и перед тобой, мешок с полусгнившим жиром, не
собираюсь, - презрительно высказался я.
Толстяк даже посинел. Даже вроде и меньше в талии стал от возмущения.
Отбросив в сторону зубоврачебные кусачки, он схватил со стола набор
разноцветных щупов. Что это были за щупы, я знал. Приходилось на себе
испытывать их действие. Тут уж не покричишь. Когда в ваши зубы втыкают эти
изуверские приспособления, единственное, о чем мечтаешь, - это как бы
побыстрее потерять сознание.
Злорадно ухмыльнувшись, Толстяк, колыхаясь всеми десятками килограммов
излишнего веса, быстро подскочил ко мне. Он ткнул мне в лицо парализатор
местного действия. Лицевые мышцы тут же потеряли чувствительность. Голову