"Николай Михайлович Почивалин. Жил человек (Роман по заказу)" - читать интересную книгу автора

потолка свисают кольца трапеций, посредине стоит обтянутый коричневой
кожей "конь" - когда-то самый ненавистный для меня снаряд: подбежав и
ухватившись за скобы, в последнее мгновение чувствовал вдруг, какие у меня
длинные неуклюжие ноги, и позорно плюхался верхом...
- Все его заслуга, Орлова, - уточняет директор. - Строгача, понимаете,
схлопотал, а зал - вот он!
Бухгалтерия расположена в такой же небольшой и так же обставленной, как
и директорская, комнате, с топ лишь разницей, что здесь не один письменный
стол, а два, впритык составленные, да еще канцелярский, незамысловатого
местпромовского изготовления шкаф. Успеваю подумать: отлично оборудованный
"неплановый" спортивный зал, стерильная белизна коридора с дорогим
пластиком на полу и предельно скромная обстановка служебных кабинетов -
это уже не случайность, а заведенный порядок, норма...
- К нам гости, Александра Петровна, - объявляет директор и несколько
торжественно представляет меня.
Миниатюрная, уже немолодая женщина в желтой трикотажной кофточке
вскакивает, словно подкинутая пружиной.
- Господи, а мы вас и ждать перестали! - очень непосредственно
восклицает она. - Думали - забыли. Или зазнались.
Случайно вырвавшееся задиристое словцо ее же и повергает в крайнее
смущение: открытое скуластенькое лицо стремительно заливается краской, под
редкими невидными бровями стыдливо и смешливо, совсем по-девчоночьи, сияют
черные - как великолепные агаты, глаза. Прижав маленькие руки к рдеющим
щекам, она качает головой, покаянно смеется.
- Ой, да что ж это я, не обижайтесь! Ждали вас, ждали! Ну, как же,
думаем, так, - ведь должен приехать!
Мы ведь вас своим считаем. Не к чужому какому обращались. Это, мол, как
же - о таком человеке, и не написать? Не может такого быть. А потом уж и
стали говорить - не захотел, дескать. Ой, хорошо-то как - спасибо вам ото
всех!
Опять происходит какая-то ерунда - без меня меня женят! И тут - дабы ни
разу больше не касаться этой темы - вслух подосадую, попеняю на свое
ремесло, на свою так называемую свободную профессию, которая оставляет
тебя свободным разве что от надежной постоялной зарплаты и при которой ты
всегда что-то должен, облзан. Должен выступить на встрече с читателями -
во время которой одинаково неловко и когда тебя ругают, и когда хвалят;
срочно должен написать статью в газету - хотя в это время тебе, к примеру,
хочется писать о красногрудых снегирях, что появляются с первым морозцем и
неизвестно куда исчезают, когда растает снег; должен куда-то ехать и с
кем-то разговаривать, когда, по какимто причинам, охота или надо бы сиднем
посидеть в своем закутке и никого не видеть. Не случайно же даже эта
скуластенькая, легко смущающаяся женщина в желтой кофте тоже сказала: ведь
должен был приехать! Хотя, наверно, - заканчивая свои неожиданные
сетования, - если ничего уже ты не должен, ничего не обязан, тогда тоже -
пиши пропало!..
- Я, Александра Петровна, приехал, прежде всего, извиниться перед вами.
За то, что долго не отвечал.
- Ну, что вы, что вы! - она великодушно машет рукой. - Мы ж понимаем:
заняты были. Главное - что приехали. Да вы раздевайтесь, пожалуйста, у нас
тепло.