"Николай Михайлович Почивалин. Жил человек (Роман по заказу)" - читать интересную книгу автора

пружинисто бьет студеный сладковатый воздух - словно хватил, как в
детстве, с ладони слежавшегося синеватого снега, и сладко замлели, заныли
зубы. Понимаю, что такая ранняя весна, как правило, несет в себе немало
неприятностей для села, и все-таки это преждевременное буйство, ликование
красок и света будоражит, наполняет нетерпением, поездка моя начинает
казаться необычайно важной, будто там, в Загорове, ждет что-то
необыкновенное...
Позади остается небольшая гора, точнее говоря холм, что, вероятно,и
дало название Загорову; само оно обозначается километрах в трех-четырех -
залитое солнцем, с дымами над крышами и отдельно проступающими деталями,
быстро приближающимися: автозаправочная станция с красной полосой
бензоколонок - справа от трассы, неровная, начавшая третий этаж кирпичная
зубчатка стройки - слева, откуда и начинается собственно Загорово;
горделивые жирафьи шеи двух подъемных кранов, сдержанным покачиванием
приветствующие друг друга, нынешний неприметный антураж почти каждого
селения, как некогда - купола церквей.
Проезжая часть главных, центральных улиц Загорова заасфальтирована,
узкие полоски асфальта проложены и по бокам улиц, зато стоки между дорогой
и тротуарами полным-полны, кое-где перекинутые через них осклизлые
прогибающиеся доски и вдавленные заплывшие кнрппчп не спасают - не больно
пока богат районный бюджет, - посему все вокруг покрыто жидкой, весело
поблескивающей под солнцем грязцой: известно, что недолгая весенняя грязь
всегда веселее осенней. Приземистое деревянное Загорово раздается вширь,
упорно тянется вверх: по углам, на пустырях поднимаются одинаковые, как
близнецы, пятиэтажные заводские дома со стандартными балкончиками -
постоянный укор нашим архитекторам и проектировщикам и одновременно
радость сотен семей, избавленных от коромысел, дров, продуваемых ветром
тесовых "скворешен" во глубине дворов. Зеркально отражают нашу
забрызганную "Волгу" широченные стекля-нные вптрпны новых магазинов,
комбината бытового обслуживания...
Детский дом находится на противоположной, южной окраине, вот почему до
сих пор я не видел его, пе один раз бывая в Загорове или проезжая через
него. Два невысоких прочнейшей кладки здания, наполовину прикрытые
каменной же стеной, похожей на монастырскую; напротив, через дорогу, -
продолговатый деревянный особняк с десятком широких сияющих окон,
яблоневый сад за редким дощатым забором, над парадным крыльцом вывеска.
- Тут контора, тут, - кивает пожилой дядька в брезентовом, поверх
полушубка, плаще и, охотно закурив предложенную папиросу, подтверждает мою
догадку: - Там-то допрсжь бабий монастырь был, точно. А ту хоромину опосля
поставили.
Длинный, застеленный светлым пластиком коридор покрашен масляной
краской, освещен светильниками дневного света; на противоположной глухой
стене - выделяясь на фоне этой стерильной белизны - большой портрет
мужчины, как бы встречающего каждого входящего.
Еще издали, еще не подойдя, понимаю, что это - Сергей Николаевич Орлов.
Крупная, чуть удлиненная голова, коротко, под "бокс", стриженные темные
волосы, с висков седые, едва не столкнувшиеся на переносье брови,
расстегнутый и откинутый на сторону воротник черной рубахи, открывающий
сильную, пе привыкшую к галстуку шею. Портрет выполнен в карандаше, штрихи
резкие, и странно, что это своеобычное, угловато подчеркнутое исполнение