"Николай Михайлович Почивалин. Субботний вечер (рассказ)" - читать интересную книгу автора

- Помню, Максим, ох помню! Ты и с копыт сразу!
- Что, что? - спрашивает Анна Семеновна, не допускающая и мысли, что
между приятелями могло быть такое. - Когда это?
- Да так, - посмеивается Илья Акимович. - По пьяной лавочке как-то.
Максим Прокофьевич благодарно взглядывает на него и тут же протягивает
Анне Семеновне свою тарелку.
- Картошечка уж больно хороша! Можно еще чуток?
Анна Семеновна накладывает картошку, пытливо поглядывает на мужчин и
понимает, что оба они врут.
Они действительно наговорили на себя, сказав, что ссора произошла по
пьяной лавочке. Ни у того, ни у другого ни в одном глазу не было. Илья
Акимович вообще никогда не был пьяным, - от природы чистоплотный, он
брезговал пьяницами; Максим же Прокофьевич напился один раз в жизни - у
Ильи на свадьбе.
На другой день после свадьбы все это и случилось,
Илья по привычке поднялся рано, вышел ко двору.
Солнце еще не взошло, густой тяжелый от росы подорожник дымился -
головки хромовых сапог Ильи сразу же потемнели.
Вспомнив свое, приятное, он заулыбался, сладко, так, что хрустнуло в
плечах, потянулся. И тут же увидел Максима. Тот стоял у своего дома,
прислонившись к забору - как косой столб.
- Максим, закурить есть? - крикнул Илья. Он перешел через дорогу,
засмеялся, увидев кислое лицо приятеля. - Ты что это квелый какой?
Перебрал вчера? А я, видишь, как огурчик.
Максим молча подал кисет и сложенную по-солдатски, гармошкой, газету,
деланно усмехнулся:
- Как с фронтовичкой? Сладко?..
В первую минуту Илья просто не понял намека - этого он мог ждать от
кого угодно, только не от Максима, который сам еще недавно поглядывал на
Анну и не позже, как вчера, гулял на их свадьбе.
Рыжеватые брови Ильи удивленно приподнялись, к щекам медленно прилила
кровь. Не спеша переложив кисет в левую руку и прикусив губу, он ударил
Максима; тот, стоявший в ленивой несобранной позе, упал как подкошенный.
- Ну? - выжидательно спросил Илья, не разжимая стиснутого кулака.
Максим поднялся, отряхивая штаны, потер красное вспухшее ухо и виновато
посмотрел в зеленые, напряженные глаза Ильи.
- Правильно съездил. От обиды я это... ляпнул.
- Закуривай, - Илья протянул Максиму его же кисет, оторвал от газеты на
закрутку себе, - А плясал ты здорово!
- Ну уж, здорово...
Вот тут на них и налетела бабка Анисья. Она, должно быть, видела
короткую неравную схватку и, бросив у колодца пустые ведра, помчалась
восстанавливать справедливость.
- Вы что ж это делаете, а? - застыдила она их, размахивая сухонькими
руками. - Перепились, что ли? Или ва войне не намахались?
- О чем ты, бабка Анисья? - удивленно спросил Илья, присаживаясь на
бревнышко, - Ну, боролись мы.
Чего ж из-за этого шуметь?
- Ты на меня зенки свои бесстыжие не пяль! - накинулась на него бабка.
- Видала я, как ты боролся - по роже-то! Ну-ка, скажи, Максим!