"Николай Михайлович Почивалин. Субботний вечер (рассказ)" - читать интересную книгу автора

мастерит и безвозмездно снабжает такой утварью все село, находя в этом
удовольствие и каждый раз выводя из себя прижимистую супругу. Потихоньку
от "недотепы" - иначе о муже и не отзывается - она однажды попробовала
собрать с соседей мзду. Обычно податливый и во всем уступающий, Максим
Прокофьевич расшумелся и, говорят, даже легонько поучил свою благоверную.
- Ну что ж, Максим, давай по первой, - Илья Акимович поднимает полную
граненую стопку.
- Можно.
Они степенно выпивают, проделывая весь принятый церемониал -
предварительно чокнувшись, потом крякнув и понюхав корочку, начинают
обстоятельно закусывать. "Повеселиться", имея в виду подходящую закуску, и
Илья Акимович и Максим Прокофьевич любят одинаково, это для них поважнее
выпивки. Анна Семеновна пьет крепкий душистый чай - на ее вкус нет ничего
лучше после бани, - добродушно поглядывает на приятелей серыми блестящими
глазами, изредка вставляет словцо-другое и в их неторопливую беседу.
- Каков человек, таков и порядок, - говорит Максим Прокофьевич,
смахивая в ладонь какую-то крошку и уважительно разглаживая простенькую
скатерть. - Вы вот, как есть, так и скатерку стелите. А мы как сядем -
первым делом она скатерку сдергивает. И так, говорит, слопаешь.
- Бережет, - старается смягчить Илья Акимович.
- Жадничает, - вздыхает Максим Прокофьевич. - А чего жадничает?
Анна Семеновна идет к самовару - разговор на эту тему она никогда не
поддерживает.
Все так же, не торопя времени, мужики выпивают по второй, принимаются
всесторонне обсуждать, кого нужно пригласить на предстоящую гулянку по
поводу приезда новоиспеченного лейтенанта. Народу набирается порядочно, за
тридцать с лишним душ, Анна Семеновна добавляет фамилии своих товарок по
молочной ферме.
- Тридцать восемь, - уточняет Максим Прокофьевич. - Да еще, как
водится, сами кто подойдут. Многовато.
- Ничего, уместимся, - беспечно машет Илья Акимович. - Да, а дружков-то
его забыли?
- Дружков уж он сам пригласит, - останавливает Анна Семеновна. - Кого
захочет, того и позовет.
- Это правильно, - тут же поддерживает ее Максим Прокофьевич. - Тут уж
как Василий Ильич решит - его воля.
Василий Ильич - впервые сына так назвали. Илье Акимовичу приятно, он
многозначительно взглядывает на жену - она, поняв, молча отвечает ему,
опуская ресницы.
- Бежит, Максим, времечко, а? - нисколько не печалясь, говорит Илья
Акимович. - Все Васька да Васька был, а теперь на тебе, пожалуйста, -
Василий Ильич!
- А как же иначе, - поддакивает Максим Прокофьевич. - Офицер. Нам с
тобой, сержантам, тянуться еще перед ним.
- Двадцать лет как корова языком слизнула, - все так же не печалясь,
качает головой Илья Акимович. - А двадцать лет!
- Да, двадцать лет...
Обтянутые твердой сухой кожей скулы Максима Прокофьевича краснеют.
- А помнишь, Илья, - спрашивает он, - как ты мне по уху дал?
- Что? - не сразу поняв, удивляется Илья Акимович и начинает хохотать.