"Николай Михайлович Почивалин. Темные августовские ночи (рассказ)" - читать интересную книгу автора

мелкими глотками; водянисто-голубоватые глаза его снова обрели обычное
человеческое выражение.
Что-то резко и властно сказал подошедший к нему немец, хлестнувший
Дарью Яковлевну по лицу ненавидящим взглядом прищуренных глаз, тот покорно
вытянулся, держа у груди недопитую кружку.
Слепая холодная ярость сдавила Дарье Яковлевне виски; она с трудом
удержала жгучее желание схватить камень и с маху всадить его в это
холодное, гладкое и чисто выбритое лицо.
- Не трожь! - звонким протяжным голосом предупредила она. - Пускай
допьет.
Увидев под изломанными бровями побелевшие от ненависти глаза молодой
красивой русской, стиснувшей в руке эмалированный бидончик, фриц торопливо
отошел, зло и опасливо озираясь.
Делать тут было больше нечего. Сразу почувствовав себя такой усталой,
будто подряд две смены у лечи на кирпичном отстояла, Дарья Яковлевна
медленно двинулась к дому. Васятка, наверно, из школы уже пришел.
Четвертый класс кончает...
Где-то со сна или разбуженная шагами позднего прохожего коротко тявкает
собака, и снова тихо. Машины все бегут и бегут, полосуя ночь длинными
огнями. Дарья Яковлевна провожает их пристальным взглядом. Много с ней, с
этой дорогой, связано - словно она не только через город пролегла, а через
всю жизнь.
Десять лет назад, вот в такую же темную августовскую ночь, Дарья
Яковлевна выбежала к трассе и подняла руку перед первой же вспыхнувшей
фарами машиной...
Ну разве не вещун материнское сердце?
Весь вечер Дарья Яковлевна не находила себе места.
То ли сменка тяжелая выдалась, то ли на погоду - стояла такая духота,
когда в открытых настежь окнах не качнется краешек занавески и тело
покрывается липкой испариной, - но смутное беспокойство, переходящее в
глухую беспричинную тоску, овладевало Дарьей Яковлевной все сильнее.
Пытаясь избавиться от этого непонятного гнетущего чувства, она принялась
за приборку своего и без того опрятного вдовьего угла. Вымыла полы, рамы,
перетерла в шкафчике посуду, на себя вылила таз воды, - не помогло.
Помоталась по двору, по пустой избе, не находя, к чему бы еще руки
приложить, и взялась перебирать Васины письма и фотографии. Вот он совсем
маленький, в корыте купается; в нарядной матроске, лет пяти; после
десятого класса, когда ушел работать в лесничество; из армии -
перетян-утый в талии ремнем, с погонами на плечах, такой же белоголовый,
как отец, - словно сам Иван, когда к ней, к Даше, под окна приходил! Потом
две тиснутые золотом Почетные грамоты из школы, письмо из части - с
благодарностью командования за воспитание сына, разноцветные конверты -
уже с целины. В последнем обещал приехать осенью. "Может, мама, будет
перемена в моей судьбе. Тогда приеду за тобой и сюда уедем жить".
Известно, что за перемена может быть у молодого парня. Господи, да скорей
бы!..
Разбудили Дарью Яковлевну в полночь, проснулась от первого стука в
окно. "Уж не Вася ли?" - мелькнуло в голове, и тотчас ходуном заходило
сердце. С мыслью о нем ложилась, о нем же продолжал.а думать, забывшись
тревожным сном. Выскочила, как была, в нижней рубахе, в сени, голос от