"Николай Михайлович Почивалин. Любанька (рассказ)" - читать интересную книгу автора

до войны еще, - тогда, в молодости, это не огорчало, его, по крайней мере.
Когда он вернулся с фронта, жена - рослая, крепкая, налитая
истосковавшейся силой - однажды сказала:
- Давай возьмем ребеночка на воспитание. Загадала: вернешься живой -
возьмем.
Уверовав в себя после случайной и единственной связи в госпитале,
связи, не обременившей ни сердца, ни разума, он беспечно засмеялся:
- Погоди маленько.
Детей, однако, не было; Сергей Иванович упрямился, жена, затаившись,
молчала. Она начала похварывать, желтеть, долго лечилась, а когда
оправилась, незаметно както вдруг превратилась из молодой цветущей женщины
в пожилую, какой одинаково можно дать и сорок и все пятьдесят. Мысль о
детях приходила все реже, во многих отношениях жить вдвоем было удобнее,
спокойнее, и только раз, перехватив тоскливый взгляд жены, он упрекнул:
- Чего ж терялась - пока меня эти годы не было?
Глядишь, кто-нибудь и был бы. Хоть наполовину, да свой.
Жена поплакала, отказалась идти вечером в кино, на том и кончилось.
Время было упущено; дом их, как ему казалось, и так был полной чашей, пока
вот сам же не обнаружил, что чаша-то с трещиной.
- Мой папа накупил мне всего! - хвасталась после отъезда отца Любанька
и потешно перечисляла: - Пальто - раз, туфельки - два, комбинацию -
гарнитур называется - три! И еще купальник. Сергей Иванович, вы только
посмотрите - ни у кого такого нет!
Задрав сарафан, она показала серебристо-чешуйчатый купальник, плотно
облегавший ее худенькое тело. Сергей Иванович похвалил, и опять в душе
засочилась горечь.
Как отрыжка.
Любанька теперь крутилась вокруг него целыми днями и не только не
мешала, но даже помогала - одним своим присутствием. Не имело значения,
чем она занималась - бегала ли по поляне, играла внутри дачи с куклой,
собирала ли стружки, которые, к великому ее удовольствию, они сжигали
потом в ложбинке, - главное, что она была где-то здесь, с ним. Выдумщица,
она стала провожать его вечерами, усердно работая педалями своего
велосипеда так, что едва не доставала коленками до подбородка.
По утрам Сергей Иванович начинал с того, что шел к Николаевым на
колодец, в огород, зачерпывал ведро воды, - конец августа выдался горячим,
Сергею Ивановичу приходилось спускаться со своих лесов попить бессчетное
число раз. Любанька в эти ранние часы безмятежно спала, и он неизменно
осведомлялся:
- Спит?
- Спит, - так же неизменно подтверждала бабка.
Грузная, с белым нездоровым лицом, она об эту пору обычно сидела на
крыльце, кормила кур, бесстрашно толкавшихся у ее ревматических, с синими
венами ног. - Ужо встанет, прибежит.
Сергей Иванович коротко благодарил за воду и молча уходил, чувствуя на
себе ее пытливый взгляд. Однажды все-таки бабка не выдержала.
- Чем девку-то привадил? К отцу ведь так не льнет. - Усмехнувшись и
словно бы недоумевая, она оглядела его - уже седоватого, высокого,
большеносого, с глубоко упрятанными под нависшие брови глазами, мудро
догадалась: - Своих-то нет, что ли?