"Николай Михайлович Почивалин. Любанька (рассказ)" - читать интересную книгу автора

- Подрался, побил кого-то. Он - си-ильный! - Круглые синие глаза
девочки под высокими бровками глянули на него с гордостью. - Он с бабушкой
хотел забрать меня. Да мама не отдает!
- А сюда-то пускают, выходит?
- Ее в роддом отвезли. У нее вот такой животик, - обеими руками - с
хлебом в одной и куском колбасы в другой - девочка очертила перед собой
целую гору. - А когда разродится, меня обратно заберут.
"Черт-те что!" - снова, теперь уже мысленно, ругнулся Сергей Иванович.
- Ты ешь хорошенько, ешь. А то... - Он чуть было не сказал: а то
настоящим мужиком не станешь, как привычно наставлял за обедом в заводской
столовой своего ученика, и вовремя спохватился.
Покосившись из-под густо нависших бровей, он поразился, какая она -
вблизи - маленькая, легонькая; с худенькими незагорелыми плечами,
поцарапанными коленками и тоненькими, с голубыми жилками руками, - все в
ней будто неправдашнее и все, однако, настоящее, живое. Хрустя огурцом,
она отвечала ему спокойным и дружелюбным взглядом.
- Ну, вот и поели, - и, долго примериваясь, выбрал наконец самое
подходящее имя: - Любанька.
Уважающий во всем порядок, Сергей Иванович принялся заворачивать в
газету яичную скорлупу, крошки; девочка, любопытствуя, дотронулась до. его
руки, погладила овальный, чуть лиловатый, как начавшая зреть слива, ноготь.
- Почему у вас такие большие ногти?
Сергей Иванович на какое-то мгновение замер, почувствовав, что от
прикосновения ее розовых приплюснутых пальчиков у него защекотало, и
почему-то не под ногтем, а в горле.
- Такие уж уродились. - И, сглотнув этот щекочущий комок, поднялся.
Остаток дня, работая, Сергей Иванович нет-пет да и останавливался,
словно прислушиваясь к самому себе, качал головой. Поди ж ты, разговорился
как! Да еще с кем? - с крохой. Своих детей у него не было; получалось так,
что не было их - по крайней мере, таких маленьких, и у соседей, - эта
сторона жизни никогда не касалась его. Кроме того, в представлении Сергея
Ивановича именно с ребятишками были связаны всякие недоразумения и
неприятности: после них-то чаще всего и приходилось ему вставлять разбитые
стекла, чинить поломанные заборы или еще что-нибудь подобное делать. К
детям, к детству, говоря коротко, он давно уже относился как
маложелательной, хотя, конечно, и неизбежной стадии, только преодолев
которую человек становится тем, кем он должен быть и для чего появляется
на свет, - работником... Усмехнувшись, он посмотрел на свои ногти:
действительно большие. И задумчиво, удивляясь, что обращает внимание на
такую ерунду, помял на конце пальцев плоские наплывшие мешочки, которыми
чувствовал на ощупь каждую шершавинку на дереве и ловко, не роняя, зажимал
ими самый мелкий шурупчик...
На следующее утро, когда Сергей Иванович, стоя на козлах, зашивал
фронтон, внизу снова раздался знакомый тоненький голосок:
- Сергей Иванович, здравствуйте, это я.
- А, Любанька пришла!
Вбив гвоздь, Сергей Иванович спрыгнул, стянул с головы сделанную из
носового платка повязку, защищающую от солнца, - в ней, наверно, он совсем
страшилище!
И, радуясь своей предусмотрительности, достал из кармана квадратик