"Николай Михайлович Почивалин. Юность (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Подвигов из нас никто еще не совершил, и после размышления пишу о баржах
"Дюбека", о базарах с дешевым творогом, о первом номере газеты, который
сейчас готовим.
Через час приходят Гранович и Чернякова. Гранович предупредительно
пропускает в дверях девушку вперед, она лукаво смотрит на него. От мороза
оба раскраснелись Гранович облизывает большие красные губы. Это у него
привычка, которая еще больше усиливает мои антипатии Хотя что за вздор?
Какое мне дело до его привычек и мало ли дурных привычек у меня? Например,
разговаривая, щуриться.
- Товарищ Чернякова, читайте гранки.
Мой тон, видимо, удивляет девушку - я впервые говорю с ней.
- Меня зовут Маша.
- Машенька, - подсказывает Гранович.
- Можно и Машенькой, - соглашается девушка, - Меня всегда почему-то
зовут Машенькой.
У нее милое круглое лицо, нежная, чуть смуглая кожа на самом переносье
- маленькая оспинка. Глаза черные блестящие,- где-то в глубине их то и
дело вспыхивают горячие крошечные звездочки. Это чисто внешние черты но
есть во всем облике девушки что-то непередаваемое - мягкое и трогательное.
Действительно Машенька!
Гранович расстегивает новенькую полевую сумкупланшет, достает сложенный
вдвое лист.
- Толя, стихи, - говорит он Метникову.
Секретарь начинает читать стихи. Гранович становится сбоку, попыхивает
трубкой. Ого, он, должно быть, ревнив к своему творчеству: едва Метников
берется за карандаш, Гранович вынимает трубку изо рта, зорко смотрит.
Несколько раз секретарь хмыкает, но красный карандаш так ни разу и не
касается листа.
- Прочитайте и покажите редактору, - говорит мне Метников.
Мое мнение Грановича уже не интересует. Он снова пыхтит трубкой, со
смехом рассказывает Метникову о каких-то общих знакомых: они однокурсники,
вместе кончали Литературный институт.
Стихи мне нравятся. Четкие, лаконичные, с повторяющимся в конце каждой
строфы энергичным рефреном:
"Бей врага!"
- Хорошие стихи.
Гранович живо оборачивается.
- Правда?
- Растаял! - насмешничает Метников. - Отправляйся работать. За тобой
фельетон.
Через час-полтора редактор и секретарь уходят обедать. Мы с Черняковой
остаемся читать гранки. Потом, когда все вернутся, пойдем мы.
За окном начинает синеть, в комнате становится сумрачно. Электричества
нет. Чернякова зажигает керосиновую лампу, я подкладываю в печку сухие
кирпичи кизяка, - и то и другое приготовила уборщица редакции, пожилая,
часто вздыхающая женщина.
Машенька читает влажные после оттиска гранки, я подчитываю - молчаливо
слежу по оригиналу, и, если слышу неверно набранное слово, говорю.
Машенька выносит на чистые поля гранки длинные хвостатые поправки. Читает
она небыстро, монотонно, и только когда очередь доходит до стихов