"Николай Михайлович Почивалин. Юность (Повесть) " - читать интересную книгу автораона кубарем летит в сугроб.
Подружки хохочут. Подаю девушке руку - она быстро поднимается, и в ту же секунду в сугроб лечу я. - Помочь, что ли? - опершись на лопату, спрашивает насмешница. - Видишь, и согрелся. - Как тебя звать? Девушка догоняет подружек, издали кричит: - Зовут Зовуткой. Счастливо!.. Мне и в самом деле становится теплее, а главное - весело. Чего киснуть: сейчас будет машина, часа через два увижу своих. Вечером встретим Новый год - 1942-й. Какой он будет? Может быть, закончится война? После разгрома под Москвой немцы отступают. Вчера Информбюро порадовало страну сообщением об освобождении Калуги. Бронетанковая армия Гудериана бежит, с 7 по 25 декабря только на нашем, Западном, фронте гитлеровцы потеряли более 20 тысяч убитыми и ранеными... В военных прогнозах мы, молодежь, круто расходимся со своими редакционными "старичками". Особенно несправедливым кажется то, что на стороне "старичков" Левашов. В свободные минуты, когда мы начинаем фантазировать, Левашов охлаждает нас. - Нет, ребята, не так. Война будет долгой и трудной. И это говорит Левашов, в наших глазах - образец мужества и бесстрашия! С тех пор, как немцев отбросили от Москвы, армия наступает, и дух наступления кружит нам головы. красным крестом на желтом кузове. Машина совершенно новая, еще не утратившая свежести краски. - На М.? - спрашивает выглянувший из кабины немолодой офицер. Я успеваю разглядеть на его зеленых петлицах золотистую змейку - эмблему медиков. - Садитесь в кузов. Там одеяла - можете ложиться. Про Калугу знаете? - Знаю. Вместительная санитарная машина завалена ватными одеялами. Вверху на ремнях подвешены брезентовые носилки. Оба небольших окна промерзли, в них ничего не видно. Устраиваюсь комфортабельно: ложусь на носилки, покрываюсь одеялом. Поскрипывая, носилки покачиваются. Пожалуй, я даже выиграл, поехав последним. Ровный шум мотора и размеренное покачивание убаюкивают. Просыпаюсь от резкого толчка. Деревянные поручни носилок не выдерживают, трещат, я лечу вниз, на мягкие одеяла. Машина останавливается. За стеной - возбужденные голоса, надсадный рев моторов. Выскакиваю из машины и сначала не понимаю, в чем дело, где мы. Накренившись, машина стоит на высоком бугре. Внизу - беспорядочное скопление полуторок, трехтонок, между ними зажато несколько "эмок". Видно, как у передних машин сбежавшиеся шоферы размахивают руками. Пожилой медик, опасливо поглядывая в небо, стоит у кабины. Нашего шофера нет. - Что случилось? - Затор. Две или три машины застряло. |
|
|