"К.П.Победоносцев. Московский сборник" - читать интересную книгу автора

епископов; в таком случае нельзя уже будет отдать папе то, что принадлежит
клиру и народу по праву историческому и апостольскому. Государство, в
сущности, только держит за собою это право, но оно не ему принадлежит.
Но говорят, что отделение надо разуметь в ином, обширнейшем смысле.
Умные, ученые люди определяют его так: государству не должно быть дела до
церкви и церкви - до государства, итак человечество должно вращаться в двух
обширных сферах, так что в одной сфере будет пребывать тело, а в другой -
дух человечества, и между обеими сферами будет пространство такое же, какое
между небом и землею. Но разве это возможно? Тело нельзя отделить от духа; и
дух и тело живут единою жизнью.
Можно ли ожидать, чтобы церковь - не говорю уже католическая, а
церковь какая бы то ни была - согласилась устранить из сознания своего
гражданское общество, семейное общество, человеческое общество - все то, что
разумеется в слове "государство"? С которых пор положено, что церковь
существует для того, чтобы образовывать аскетов, наполнять монастыри и
выказывать в храмах поэзию своих обрядов и процессий? Нет, все это лишь
малая часть той деятельности, которую церковь ставит себе целью. Ей указано
иное звание: научите вся языки. Вот ее дело. Ей предстоит образовывать на
земле людей для того, чтобы люди среди земного града и земной семьи
сделались не совсем недостойными вступить в град небесный и в небесное
общение. При рождении, при браке, при смерти - в самые главные моменты бытия
человеческого, церковь является с тремя торжественными таинствами, а
говорят, что ей нет дела до семейства! На нее возложено внушить народу
уважение к закону и к властям, внушить власти уважение к свободе
человеческой, а говорят, что ей нет дела до общества!
Нет, нравственное начало единое. Оно не может двоиться так, чтобы одно
было нравственное учение частное, другое общественное; одно - светское,
другое - духовное. Единое нравственное начало объемлет все отношения -
частные, домашние, политические, и церковь, хранящая сознание своего
достоинства, никогда не откажется от своего законного влияния, в вопросах,
относящихся и до семьи, и до гражданского общества. Итак, требуя от церкви,
чтобы ей дела не было до гражданского общества, ей придают лишь новую силу.
Говорят: государству нет дела до церкви. Под первоначальным
семейственным устройством образовалось гражданское общество и каждого
начальника семьи сделало гражданином; в ту пору общество верующих не
отличалось еще от семьи, от целого народа. С течением времени усовершилось
устройство гражданского общества и основалось вселенское христианство,
объемлющее в себе и семейства, и народы. Как сказать теперь отцу,
гражданину: ты сам по себе, а церковь сама по себе? На беду и отец, и
гражданин уже давно сами себе это сказали. Отец стал равнодушен к
религиозному сознанию и направлению в семейной среде своей. У него нет
ответа, когда жена обращается к нему со своими сомнениями, когда его ребенок
в детской простоте спрашивает: что такое Бог? И отчего ты Ему не молишься? И
что такое смерть, которая ко всем приходит и детей уносит? Когда отцу
ответить нечего на эти вопросы, как отвечает на них сам ребенок в уме своем?
И если у отца найдется ответ, в нем слышится ребенку какая-то сказка, а не
слышится голос живой веры, той веры, за которую умереть готов человек. И вот
из ребенка выходит такой же скептик, каким был отец, или суевер, наподобие
матери или ее духовника-патера. Вот как отражается в семействе разделение
государства с церковью, и на место отца вводится в дом священник, извне