"Эдгар Алан По. Философия обстановки" - читать интересную книгу автора

итальянскую _веранду_. Стекла в них - алого цвета, рамы - из розового
дерева, более массивные, чем обычно. К стеклу прилегают шторы из плотной
серебряной ткани, по форме окна, которые свисают свободно, не драпируясь.
Сам оконный проем занавешен великолепным алым шелком с длинной золотой
бахромой, подбитым той же серебряной тканью, из которой сделаны шторы.
Карнизов нет; складки занавеса (более острые, чем массивные, и создающие
впечатление легкости) спускаются из-под широкого, богато раззолоченного
фриза, идущего вокруг всей комнаты там, где стены соединяются с потолком.
Занавеси раскрываются и задергиваются с помощью толстого золотого шнура,
свободно обвивающего их и завязанного легким узлом; нет ни булавок, ни
скрепок, ни других подобных приспособлений. Цвета занавесей и бахромы - то
есть алый и золотой - повторяются всюду и определяют _характер_ комнаты.
Саксонский ковер толщиною в полдюйма - того же алого цвета - украшен тем же
золотым шнуром, что на занавесях, расположенным так, что образует рельеф из
неправильных изгибов, словно лежащих один на другом. Стены оклеены
глянцевитыми серебристо-серыми обоями, по которым разбросаны мелкие алые
арабески несколько более бледного тона, чем господствующий цвет. На стенах
много картин. Это преимущественно фантастические пейзажи - как, например,
волшебные гроты Стенфилда или озеро "Мрачная Топь" Чапмена. Есть, однако, и
три-четыре женских головки воздушной красоты - портреты в манере Салли. Тона
картин - теплые, но темные. Здесь нет "блестящих эффектов". Во всем
чувствуется _покой_. Нет ни одной маленькой картины. Мелкие полотна придают
комнате тот _пятнистый_ вид, который портит и многие произведения живописи,
чересчур выписанные. Рамы широки, но не глубоки, украшены богатой, но не
филигранной резьбой и не настолько, чтобы казаться _потускневшими_. Они
сохраняют тон полированного золота. К стене они примыкают плотно, а не
подвешены на шнурах. Последнее часто бывает выигрышным для картины, но
портит общий вид комнаты. Зеркало всего одно - притом не очень большое. Оно
почти круглое и висит так, чтобы не отражать обычные места для сидения.
Этими единственными сиденьями являются два больших и низких дивана розового
дерева, обитых алым шелком с золотыми цветами, и две легкие козетки того же
розового дерева. Есть и фортепиано (также розового дерева), открытое и без
чехла. Возле одного из диванов - восьмиугольный стол, целиком из
великолепного мрамора с золотыми прожилками. На нем также нет покрывала -
достаточно одних занавесей. Четыре большие и роскошные севрские вазы, полные
ярких цветов, занимают слегка закругленные углы комнаты. Высокий канделябр с
небольшим античным светильником, в котором горит душистое масло, стоит у
изголовья моего спящего друга. Несколько легких и изящных подвесных полок с
золотыми краями на алых шелковых шнурах с золотыми кистями вмещают две-три
сотни богато переплетенных книг. Кроме этого, нет никакой мебели, только
лампа Арганда под алым матовым абажуром, свисающая с высокого сводчатого
потолка на тонкой золотой цепи, освещая все спокойным, но волшебным сиянием.


Примечания

Философия обстановки
("The Philosophy of Furniture")

Опубликовано в 1840 г.