"Эдгар Алан По. Философия обстановки" - читать интересную книгу автораитальянскую _веранду_. Стекла в них - алого цвета, рамы - из розового
дерева, более массивные, чем обычно. К стеклу прилегают шторы из плотной серебряной ткани, по форме окна, которые свисают свободно, не драпируясь. Сам оконный проем занавешен великолепным алым шелком с длинной золотой бахромой, подбитым той же серебряной тканью, из которой сделаны шторы. Карнизов нет; складки занавеса (более острые, чем массивные, и создающие впечатление легкости) спускаются из-под широкого, богато раззолоченного фриза, идущего вокруг всей комнаты там, где стены соединяются с потолком. Занавеси раскрываются и задергиваются с помощью толстого золотого шнура, свободно обвивающего их и завязанного легким узлом; нет ни булавок, ни скрепок, ни других подобных приспособлений. Цвета занавесей и бахромы - то есть алый и золотой - повторяются всюду и определяют _характер_ комнаты. Саксонский ковер толщиною в полдюйма - того же алого цвета - украшен тем же золотым шнуром, что на занавесях, расположенным так, что образует рельеф из неправильных изгибов, словно лежащих один на другом. Стены оклеены глянцевитыми серебристо-серыми обоями, по которым разбросаны мелкие алые арабески несколько более бледного тона, чем господствующий цвет. На стенах много картин. Это преимущественно фантастические пейзажи - как, например, волшебные гроты Стенфилда или озеро "Мрачная Топь" Чапмена. Есть, однако, и три-четыре женских головки воздушной красоты - портреты в манере Салли. Тона картин - теплые, но темные. Здесь нет "блестящих эффектов". Во всем чувствуется _покой_. Нет ни одной маленькой картины. Мелкие полотна придают комнате тот _пятнистый_ вид, который портит и многие произведения живописи, чересчур выписанные. Рамы широки, но не глубоки, украшены богатой, но не филигранной резьбой и не настолько, чтобы казаться _потускневшими_. Они подвешены на шнурах. Последнее часто бывает выигрышным для картины, но портит общий вид комнаты. Зеркало всего одно - притом не очень большое. Оно почти круглое и висит так, чтобы не отражать обычные места для сидения. Этими единственными сиденьями являются два больших и низких дивана розового дерева, обитых алым шелком с золотыми цветами, и две легкие козетки того же розового дерева. Есть и фортепиано (также розового дерева), открытое и без чехла. Возле одного из диванов - восьмиугольный стол, целиком из великолепного мрамора с золотыми прожилками. На нем также нет покрывала - достаточно одних занавесей. Четыре большие и роскошные севрские вазы, полные ярких цветов, занимают слегка закругленные углы комнаты. Высокий канделябр с небольшим античным светильником, в котором горит душистое масло, стоит у изголовья моего спящего друга. Несколько легких и изящных подвесных полок с золотыми краями на алых шелковых шнурах с золотыми кистями вмещают две-три сотни богато переплетенных книг. Кроме этого, нет никакой мебели, только лампа Арганда под алым матовым абажуром, свисающая с высокого сводчатого потолка на тонкой золотой цепи, освещая все спокойным, но волшебным сиянием. Примечания Философия обстановки ("The Philosophy of Furniture") Опубликовано в 1840 г. |
|
|