"Эдгар Алан По. Письма" - читать интересную книгу автора

его похорон, которые произошли в понедельник в четыре часа пополудни. Он
лежит около своих предков на Пресвитерианском погосте на Green Street
{Зеленая улица).
Я уверяю вас, дорогая моя сударыня, что, если бы я знал, где письмо
может застать вас, я сообщил бы вам своевременно печальную весть, чтобы вы
могли проводить его гроб - но я совершенно не знал, куда адресовать вам. За
телом шли до могилы мистер Герринг, доктор Снодгрэсс, мистер З.Коллинз-Ли
(старый школьный товарищ) и я. Служба была свершена преподобным В.Т.Д.
Клеммом, сыном Джэмса Т. Клемма. Мистер Герринг и я, мы искали безуспешно
чемодан и платье Эдгара. Есть основание думать, что у него украли их, в то
время когда он был в таком состоянии, которое его делало нечувствительным к
потере.
Я не буду предпринимать бесполезной задачи утешения вас при такой
потере. Эдгар видел столько горя - у него было так мало основания быть
довольным жизнью - что для него перемена вряд ли может считаться
злополучием. Если она оставляет вас одинокой в этом мире тревоги, в этом
мире беспокойства, да будет даровано мне дружеское преимущество выразить на-
дежду, что в размышлении о мире, к которому он ушел и к которому мы все
поспешаем, вы найдете прочные и вседостаточные утешения. Я буду рад всегда
получить от вас весть и облегчить всяческим образом, насколько это в моей
власти, печали, которым эта утрата может подвергать вас. Я хочу только,
чтобы эта моя способность была равной моему расположению.
Жена моя присоединяется ко мне в выражении сочувствия.

Истинно ваш друг и слуга Нэйльсон По


МАРИЯ КЛЕММ К АННИ

Октября 13-го, 1849

Моя собственная, самая дорогая Анни, - я не обманулась в вас, вы еще
хотите, чтобы бедный ваш одинокий друг приехал к вам... Я написала бедной
Эльмире и жду ее ответа. Уже хлопочут о том, чтобы опубликовать произведения
моего утраченного любимца... - Я получила несколько соболезнующих писем, и
одно, которое поистине доставило мне утешение. Нэйльсон По из Балтимора
написал мне и говорит, что он умер в Вашингтонском медицинском Колледже, не
в госпитале, и от прилива крови к мозгу, а не от того, в чем обвиняют его
подлые, подлые газеты. С ним было много добрых друзей, и до могилы его
провожали балтиморские литераторы и многие друзья. Сильное возбуждение (и,
без сомнения, какая-нибудь неосторожность) вызвали это; у него ни разу не
было промежутка сознания. Я не могу вам рассказать всего теперь... Они
теперь ценят его и хотят отдать справедливость его возлюбленной памяти. Они
хотят воздвигнуть монумент его памяти. Некоторые из газет, правда, почти
все, отдают ему должное. Я влагаю в конверт статью из одной балтиморской
газеты. Но это, милая моя Анни, не восстановит его. Никогда, о, никогда не
увижу я эти милые, ласковые глаза. Я чувствую себя такой брошенной, такой
злосчастной, лишенной дружбы, и одной... Я получила красивое письмо от
генерала Морриса; он истинно любил его. У него было много друзей, но как
мало ему в том пользы теперь. Мне нужно идти из дому - к его дому сегодня,