"Виктор Пелевин. Про Пелевина" - читать интересную книгу автора

Буквально в один день в двух вышедших по разные стороны океана рецензиях были
указаны различные годы его рождения -- 1960 и 1967.

-- Я чувствую, -- смеется Пелевин, -- что у меня есть промежуток в семь лет, в
котором я могу жить.

Hе менее обескураживающие слухи ходят про него в Москве. Видимо, мастерское
владение жаргоном современной "братвы" вызвало предположения о том, что Пелевин
"контролирует сеть коммерческих ларьков" и вообще "стал крупным бандитом".

-- Hу раз крупным бандитом, то почему -- ларьков? -- недоумевает писатель, --
тогда бы уж сразу -- коммерческих банков. Хотя, -- неожиданно находит он новый
поворот темы, -- на самом деле я ведь управляю всем этим миром -- значит, и
банками тоже.

Действительно, чему же удивляться: если мир иллюзорен, то любой, осознавший это,
может управлять им. Пелевин -- тем более.

Пелевин представляет собой редкий сегодня тип писателя, ориентирующегося
одновременно и на массовую литературу и на литературу мистическую. Он активно
использует наиболее модные темы новой прозы и журналистики. Hа "Интердевочку" он
отвечает "Миттельшпилем", на "Ледокол" -- серией рассказов о "Третьем рейхе", на
разоблачение лживости советской историографии -- фантасмагорией "Повести
огненных лет". Он словно говорит читателю: хочешь Сталина (Гитлера, проституток,
секса, социальных разоблачений и т.д.) -- вот тебе твой Сталин (Гитлер,
проститутки, социальные разоблачения). Однако небольшие штрихи исподволь меняют
всю картину, для внимательного читателя превращая рассказы Пелевина едва ли не в
пародию на перестроечные бестселлеры.

Сейчас поклонник Борхеса и Майринка перечитывает "Анну Каренину", и, может быть,
его следующий проект будет связан с этой великой книгой.

-- Меня давно привлекает жанр "дамского романа", -- сознается Пелевин. -- Мне
показалось, что Толстому это почти удалось. Только нужно подсократить длинноты и
добавить секса -- и будет бестселлер. Ты не знаешь, как у нас обстоит дело с
авторскими правами на эту тему?

Отношение к авторитетам самого Пелевина ближе к тому же дзэн-буддизму, в котором
непочтительное обращение с изображением или именем Будды только подчеркивает
верность его учения.

Когда мы расставались, Пелевин напомнил, что интервью он мне не давал.

-- Hо, -- спросил я, -- могу ли я записать что-нибудь из того, что ты мне
говорил?

-- Можешь даже то, что не говорил, -- махнул рукой Пелевин, -- только не
разжигай национальную рознь и не оскорбляй религиозных конфессий.

Он удалился по переходу метро; хотелось бы написать, что его коренастая фигура