"Виктор Пелевин. Про Пелевина" - читать интересную книгу автора

сборник рассказов 1992 года. Одна за другой выходят повести "Жизнь насекомых" и
"Желтая стрела".

Сегодня Виктор Пелевин один из самых популярных отечественных прозаиков -- не
только за рубежом, где его книги переводят одну за другой, а самого писателя
сравнивают с Хемингуэем, Кафкой и Терри Саутерном, но и на родине.

Сам Виктор Пелевин не занимается саморекламой и даже избегает журналистов.
Позвонивших ему приветствует в автоответчике вежливый женский голос: "Вы набрали
такой-то номер. Оставьте ваше сообщение после гудка. Интим и гербалайф не
предлагать".

-- Я однажды прочел эти слова в газете, и мне очень понравилось, -- объяснил мне
Пелевин. Мою просьбу об интервью он тоже отклонил. -- Я никому не даю интервью,
даже "Файнэншл таймс". Дело в том, что в "Бостон глоб" написали про меня, что я
избегаю телевидения и не беседую с журналистами. Hа самом деле меня на
телевидение и не приглашали ни разу, но я решил: раз так пишут, пусть так и
будет.

Еще в советское время он переводил Карлоса Кастанеду и до сих пор сохранил
интерес к эзотерическому знанию, "измененным состояниям сознания" и "другим
реальностям", будь то вызванные наркотиками галлюцинации или компьютерный
виртуальный мир. С не меньшей гордостью, чем о положительных рецензиях в
западной прессе, Пелевин рассказывает, что Александр Генис назвал "Чапаева и
Пустоту" первым русским дзэн-буддийским романом.

Пелевин верит в иллюзорность нашей жизни, он и сам придумывает другие миры и
любит рассказывать альтернативные версии российской истории: то центр управления
советской Россией находится в подземельях под Кремлем ("Повесть огненных лет"),
то перестройка возникает в результате мистических упражнений уборщицы Веры
Павловны, сосланной после смерти в роман Чернышевского в наказание за "солипсизм
на третьей стадии".

<Рисунок: Чапаев & Co.>

Hо, по мнению Пелевина, в наших силах разорвать иллюзию и выйти навстречу
подлинному Бытию. Так это и происходит с героями большинства его поздних книг:
цыплятами, вырывающимися за окна инкубатора ("Отшельник и Шестипалый"),
мотыльком Митей, превращающимся в светлячка ("Жизнь насекомых"), а также
Чапаевым, Анной и Петром, погружающимися в финале романа в "Условную реку
абсолютной любви" -- сокращенно "Урал".

Любая деталь привычной жизни вписывается Пелевиным в создаваемую в том или ином
произведении систему: так, москвичи превращаются в муравьев, ползающих по
Большой и Малой Бронной, Пушкинской площади и Останкинской телебашне -- то есть
по ржавой броне, пушке и радиоантенне японского танка, лежащего во дворе
китайского крестьянина Джана, в похмельном сне ставшего правителем далекой
северной страны СССР ("СССР Тайшоу Чжуань").

Впрочем, альтернативные варианты существования преследуют не только его героев.