"Плутарх. Демосфен и Цицерон " - читать интересную книгу автора

и тело его, закаленное упражнениями, окрепло и поздоровело, и голос,
приобретя отделанность, стал приятным для слуха, мощным и, главное,
соразмерным телесному его сложению, - а друзья из Рима принялись засыпать
его письмами, убеждая вернуться, и сам Антиох настоятельно советовал
посвятить себя государственным делам, Цицерон снова взялся за красноречие,
оттачивая его, словно оружие, и пробуждая в себе способности, необходимые в
управлении государством. Он старательно работал и сам, и посещал знаменитых
ораторов, предприняв ради этого путешествие в Азию и на Родос. Среди
азийских ораторов он побывал у Ксенокла из Адрамиттия, Дионисия
Магнесийского и карийца Мениппа, а на Родосе - у оратора Аполлония, сына
Молона, и философа Посидония. Рассказывают, что Аполлоний, не знавший языка
римлян, попросил Цицерона произнести речь по-гречески. Тот охотно
согласился, считая, что так Аполлоний сможет лучше указать ему его изъяны.
Когда он умолк, все присутствующие были поражены и наперебой восхваляли
оратора, лишь Аполлоний и, слушая, ничем не выразил удовольствия, и после
окончания речи долго сидел, погруженный в какие-то тревожные думы. Наконец,
заметив, что Цицерон опечален, он промолвил: "Тебя Цицерон, я хвалю и твоим
искусством восхищаюсь, но мне больно за Грецию, когда я вижу, как единичные
наши преимущества и последняя гордость - образованность и красноречие - по
твоей вине тоже уходят к римлянам".
5. Цицерон был полон лучших упований и только один не совсем
благоприятный оракул несколько умерил его пыл. Он спрашивал Дельфийского
бога, как ему достичь великой славы, и пифия в ответ повелела ему
руководиться в жизни собственною природой, а не славою у толпы. Вернувшись в
Рим, Цицерон первое время держал себя очень осторожно и не спешил домогаться
должностей, а потому не пользовался никаким влиянием и часто слышал за
спиною: "Грек!", "Ученый!" - самые обычные и распространенные среди римской
черни бранные слова. Но так как по натуре он был честолюбив, а отец и друзья
еще разжигали в нем это свойство, он стал выступать защитником в суде и
достиг первенства не постепенно, но сразу, стяжавши громкую известность и
затмив всех, кто ни подвизался на форуме. Говорят, что в "игре" {8} Цицерон
был слаб, - точно так же, как Демосфен, - и прилежно учился у комического
актера Росция и у трагика Эзопа. Про этого Эзопа существует рассказ, будто
он играл однажды Атрея, раздумывающего, как отомстить Фиесту, а мимо
неожиданно пробежал какой-то прислужник, и Эзоп в полном исступлении, не
владея собой, ударил его скипетром и уложил на месте. "Игра" была для
Цицерона одним из немаловажных средств, сообщающих речи убедительность. Он
насмехался над ораторами, которые громко кричат, и говорил, что они по своей
немощи не в состоянии обойтись без крика, как хромые без лошади. Насмешки и
шутки подобного рода казались изящными и вполне уместными в суде, но Цицерон
злоупотреблял ими, и многим это не нравилось, так что он прослыл человеком
недоброго нрава.
6. Цицерон был избран квестором как раз в ту пору, когда в Риме не
хватало хлеба, и, получив по жребию Сицилию, сперва пришелся не по душе
сицилийцам, которых заставлял посылать продовольствие в столицу; затем,
однако, они узнали его ревностное отношение к службе, его справедливость и
мягкость и оказали ему такие почести, каких никогда не оказывали ни одному
из правителей. А когда много знатных молодых римлян, служивших в войске,
предстали перед судом сицилийского претора - их обвиняли в неповиновении
начальникам и недостойном поведении, - Цицерон блестящей защитительной речью