"Плутарх. Демосфен и Цицерон " - читать интересную книгу автора

народ, и когда Демосфен просил слова, чтобы защищаться, негодующий шум не
давал ему говорить. Тут кто-то поднялся со своего места и язвительно
крикнул: "Неужели, господа афиняне, вы не выслушаете того, в чьих руках
кубок?" {50}
Афиняне выслали Гарпала и, опасаясь, как бы с них не потребовали отчета
в расхищенном ораторами имуществе, учинили строжайшее расследование и
обыскивали подряд дом за домом. Не тронули только Калликла, сына Арренида,
который недавно женился, - щадя стыдливость новобрачной, как сообщает
Феопомп.
26. Тут Демосфен, пытаясь отразить удар, предложил, чтобы разбором дела
занялся Ареопаг и все, кого он признает виновными, понесли наказание. Но в
числе первых Ареопаг объявил виновным его самого. Демосфен явился в суд, был
приговорен к штрафу в пятьдесят талантов и посажен в тюрьму, но бежал, по
его словам {51}, - от стыда перед своею виной, а также по немощи тела,
неспособного долго терпеть тяготы заключения; часть караульных удалось
обмануть, другие же сами помогли ему скрыться. О бегстве Демосфена
существует вот какой рассказ. Он был еще невдалеке от города, как вдруг
заметил, что его догоняют несколько афинян из числа его противников, и хотел
было спрятаться, но те окликнули его по имени, подошли ближе и просили
принять от них небольшую сумму на дорогу - ради этого, дескать, они и
гонятся за ним, взяв из дому деньги; одновременно они убеждали его не терять
мужества и спокойнее относиться к случившемуся, но Демосфен заплакал еще
горше и воскликнул: "Ну как сохранить спокойствие, расставшись с городом,
где у тебя даже враги такие, какие в ином месте навряд ли сыщутся друзья!"
Изгнание он переносил малодушно, сидя большей частью на Эгине или в
Трезене и не сводя с Аттики залитых слезами глаз, так что и в изречениях
его, сохраняющихся от тех дней, нет ни благородства, ни юношеской пылкости,
отличавшей его, бывало, в государственных делах. Передают, что покидая
Афины, он простер руки к Акрополю и промолвил: "Зачем, о Владычная
хранительница града сего, ты благосклонна к трем самым злобным на свете
тварям - сове, змее {52} и народу?" Молодых людей, навещавших его и
беседовавших с ним, он уговаривал никогда не касаться дел государства,
заверяя, что если бы с самого начала перед ним лежали два пути - один к
Народному собранию и возвышению для ораторов, а другой прямо к гибели - и
если бы он заранее знал все сопряженные с государственными занятиями беды,
страхи, опасности, зависть, клевету, то без колебаний выбрал бы второй,
ведущий к смерти.
27. Он был еще в изгнании, когда умер Александр, и греки снова начали
объединяться, воодушевляемые подвигами Леосфена, который запер и осадил
Антипатра в Ламии. Оратор Пифей и Каллимедонт по прозвищу "Краб" бежали из
Афин, перешли к Антипатру и вместе с его друзьями и посланцами объезжали
города Греции, чтобы помешать им выйти из-под власти Македонии и примкнуть к
афинянам. В эти дни двинулся в путь и Демосфен - вместе с афинскими послами,
горячо их поддерживая и, так же как они, убеждая города дружно напасть на
македонян и изгнать врага из Греции. Филарх сообщает, что как-то в Аркадии
даже вспыхнула перепалка между Пифеем и Демосфеном, когда один отстаивал в
Собрании дело македонян, а другой - греков. Подобно тому, как в доме, куда
носят молоко ослицы {53}, уж что-нибудь да неладно, заявил Пифей, так же
точно можно не сомневаться, что болен город, куда прибывает афинское
посольство. Вывернув его сравнение наизнанку, Демосфен отвечал, что как