"Плутарх. Гай Марий и Пирр " - читать интересную книгу автора

врача и, не дав связать себя, подставил под нож одно бедро. Не
шевельнувшись, не застонав, не изменившись в лице, он молча вытерпел
невероятную боль от надрезов. Но когда врач хотел перейти ко второй ноге,
Марий не дал ему резать, сказав: "Я вижу, что исцеление не стоит такой
боли".
7. Консул Цецилий Метелл, которому было поручено командование в войне
против Югурты, отправляясь в Африку, взял с собою Мария легатом. Совершив
там немалые подвиги и со славой сражаясь во многих битвах, Марий и не думал
приумножать этим славу Метелла или, подобно остальным, прислуживаться к
нему, но, считая, что не Метелл назначил его легатом, а счастливая судьба в
самый подходящий момент дала ему высокие подмостки для подвигов, старался
показать всю свою доблесть и мужество. Война несет с собой много тягостных
забот, и Марий не избегал больших трудов и не пренебрегал малыми; он
превосходил равных себе благоразумием и предусмотрительностью во всем, что
могло оказаться полезным, а воздержностью и выносливостью не уступал простым
воинам, чем и снискал себе их расположение. Вероятно, лучшее облегчение
тягот для человека видеть, как другой переносит те же тяготы добровольно:
тогда принуждение словно исчезает. А для римских солдат самое приятное -
видеть, как полководец у них на глазах ест тот же хлеб и спит на простой
подстилке или с ними вместе копает ров и ставит частокол. Воины восхищаются
больше всего не теми вождями, что раздают почести и деньги, а теми, кто
делит с ними труды и опасности, и любят не тех, кто позволяет им
бездельничать, а тех, кто по своей воле трудится вместе с ними. Делая все
это, Марий быстро стал любимцем войска и наполнил всю Африку, а затем и весь
Рим славой своего имени, ибо все писали из лагеря домой, что не будет ни
конца, ни предела войне с варварами, пока Гая Мария не изберут консулом.
(8). Все это явно раздражало Метелла, но больше всего его огорчило дело
Турпилия. Этот Турпилий, связанный с Метеллом наследственными узами
гостеприимства, служил в то время в его войске начальником плотников и
строителей. Стоя во главе караульного отряда в большом городе Баге, он не
притеснял местных жителей, относился к ним мягко и дружелюбно, беспечно
доверял им и потому попал в руки врагов. Впустив в Багу Югурту, горожане не
сделали Турпилию ничего дурного, а, наоборот, упросив царя, отпустили его
целым и невредимым. За это его обвинили в измене; Марий, присутствовавший на
суде, был очень суров к Турпилию и так настроил против него большинство
судей, что Метелл был вынужден, вопреки своему желанию, приговорить этого
человека к смерти. Спустя некоторое время выяснилось, что обвинение было
ложным, и все горевали с удрученным Метеллом - все, кроме Мария, который, не
стыдясь, говорил повсюду, что это дело его рук и что так он воздвиг на
Метелла демона, мстящего за убийство друга. С тех пор они враждовали
открыто, и рассказывают, что однажды Метелл язвительно сказал Марию: "Так,
значит, ты, милейший, собираешься покинуть нас и плыть домой домогаться
консульства? А не хочешь ли стать консулом в один год вот с этим моим
сыном"? (Сын Метелла был тогда еще мальчишкой {8}.)
Как бы то ни было, но когда Марий стал добиваться разрешения уехать,
Метелл долго чинил ему препятствия и отпустил только за двадцать дней до
консульских выборов, Марий прошел длинный путь от лагеря до Утики за два дня
и одну ночь и перед отплытием принес жертвы. Как говорят, гадатель объявил
Марию, будто божество возвещает ему небывалый, превосходящий все ожидания
успех. Ободренный этим предсказанием, он отчалил и с попутным ветром за