"Плутарх. Перикл и Фабий Максим " - читать интересную книгу автора

нельзя назвать несправедливым: эта война на самом деле представляла большую
опасность, и исход ее был очень сомнителен, если правда, что самосцы, как
утверждает Фукидид {43}, чуть-чуть не отняли у афинян господство на море.
29. После этого, когда уже поднимались волны Пелопоннесской войны,
Перикл уговорил народ послать помощь Керкире, которая подверглась нападению
со стороны Коринфа, и присоединить к себе остров, сильный своим флотом,
ввиду того, что пелопоннесцы вот-вот начнут войну с Афинами. Когда народ
вынес постановление об оказании помощи, Перикл послал только десять
кораблей, поручив начальство над ними Кимонову сыну, Лакедемонию, как бы в
насмешку над ним: между домом Кимоновым и спартанцами были очень
благожелательные и дружественные отношения. Перикл предполагал, что, если
Лакедемоний во время своего командования не совершит никакого важного,
выдающегося подвига, то его можно будет еще больше обвинять в преданности
Спарте; поэтому он и дал ему так мало кораблей и послал его в поход против
его желания. Вообще Перикл постоянно противился возвышению Кимоновых
сыновей, указывая, что они и по именам своим не настоящие афиняне, а чужие,
иноземцы; и действительно, одному из них было имя Лакедемоний, другому
Фессал, третьему Элей. Был слух, что все они сыновья одной аркадянки.
Перикла порицали за то, что он дал десять триер: говорили, что он
оказал мало помощи керкирянам, нуждавшимся в ней, но зато дал своим
противникам веский довод для обвинений. Тогда Перикл отправил в Керкиру
другую эскадру побольше, но она пришла уже после сражения.
Раздраженные коринфяне жаловались в Спарте на афинян, к ним
присоединились мегаряне, которые обвиняли афинян в том, что им прегражден
доступ на все рынки {44}, на все пристани, находящиеся во владении афинян,
вопреки общему праву и клятвам между эллинами. Эгиняне тоже считали, что они
терпят обиды и насилия, но жаловались спартанцам тайно, не смея обвинять
афинян открыто. В это же время и Потидея, коринфская колония, но подвластная
афинянам, восстала против них; афиняне стали ее осаждать, и это еще более
ускорило начало войны.
Но, так как в Афины отправляли посольства и спартанский царь Архидам
старался решить большую часть жалоб мирным путем и успокаивал союзников, то
все эти причины, кажется, не вызвали бы войны против афинян, если бы они
согласились уничтожить постановление против мегарян и примириться с ними.
Поэтому Перикл, который больше всех противился этому и подстрекал народ не
прекращать вражды с мегарянами, считался впоследствии единственным
виновником войны.
30. Когда посольство прибыло из Спарты в Афины для переговоров по этому
делу, Перикл, говорят, стал ссылаться на один закон, запрещавший уничтожать
доску, на которой было написано это постановление. Тогда один из послов,
Полиалк, сказал: "А ты не уничтожай доску, а только переверни ее: ведь нет
закона, запрещающего это". Хотя эти слова показались остроумными, Перикл,
тем не менее не уступил. Таким образом, думаю, была у него какая-то
затаенная, личная ненависть к мегарянам; но он выставил против них обвинение
открытое, затрагивавшее общие интересы: именно, что мегаряне присваивают
себе священный участок земли {45}. Он предложил народу вынести постановление
о том, чтобы к ним был послан глашатай, и чтобы он же был послан к
спартанцам с жалобой на мегарян. Это постановление составлено Периклом; оно
имело целью справедливое и мягкое решение спора. Но, так как посланный
глашатай, Анфемокрит, погиб, как думали, по вине мегарян, Харин предложил