"Александр Плонский. Только миг... (Мемуары старого профессора) " - читать интересную книгу автора

31 декабря мы встречали Новый, 1941 год. У нас были гости. Сидя за
тесным столом, уже проводив старый год, взрослые обсуждали только что
вышедшую и сразу же ставшую, как теперь говорят, бестселлером книгу Николая
Панова "Первый удар". В книге ярко и образно описывалась грядущая война,
которая, конечно же, велась на вражеской земле и быстро заканчивалась нашей
победой. Правда, было непонятно, с кем пришлось воевать: на западной границе
дружественная нам Германия...
Мне надоели разговоры взрослых, их споры и предположения. Я, накинув на
плечи куртку, выскользнул на веранду. Моего "побега" взрослые даже не
заметили.
Стоял трескучий мороз. Окна веранды заиндевели, из щелей к полу
тянулись сосульки. Я подключил батареи к только что сделанному своими руками
приемнику, который не терпелось опробовать. И в наушниках услышал бой
кремлевских курантов.
А 22 июня началась война. Уже через три дня и отец, и мать получили
повестки из военкомата. В нашей семье было три человека - родители и я,
единственный сын. В военкомат мы пришли втроем.
К счастью, военный комиссар выписал и мне мобилизационное предписание.
Как сейчас помню этот картонный малиновый прямоугольник размером в половину
открытки.
В конце июня мы на поезде отправились в Валуйки, районный центр
Воронежской (позднее Белгородской) области.Вскоре я стал вольнонаемным
санитаром эвакогоспиталя № 1931, располагавшегося в здании местной школы. В
кадровый состав меня по возрасту не взяли, но выдали красноармейскую форму -
гимнастерку, галифе и кирзовые сапоги.
Я был крепким парнем - таскал на носилках раненых, копал щели, в
которых мы прятались во время бомбежек. А фронт неуклонно приближался.
В октябре немцы приблизились настолько, что раненых приходилось
выносить чуть ли не из-под обстрела. И тут произошел случай, о котором
сейчас расскажу.
Раненых вывозили на восток санитарными поездами. Эшелоны состояли из
товарных вагонов - теплушек с дощатыми нарами. Очередной состав должен был
эвакуировать наш госпиталь с оставшимися ранеными. Он запаздывал, а уже
слышался отдаленный гул:фашисты медленно, но неотвратимо приближались.
И тогда среди раненых началась паника. В палату вбежал комиссар
госпиталя. Его выбросили в окно. Но вот в палату стремительно, с гордо
поднятой головой вошла моя мать. Секунда, другая... тишина.
В это время подошел состав. Ходячие раненые пешком, а лежачие на
носилках поспешили к вагонам. Поезд тронулся... Это был последний эшелон.
Нам посчастливилось - его не бомбили. А по обе стороны железнодорожного
полотна валялись обгоревшие остовы вагонов.
Мы продвигались на восток медленно, пропуская спешившие к линии фронта
воинские эшелоны и передавая раненых в попутные стационарные госпитали.
Не буду останавливаться на том, как ударили морозы, и утром приходилось
отдирать волосы, примерзшие к стенке теплушки, как я ухитрился заболеть
корью, и меня могли высадить на первой же станции.
Потом был Белозерск Вологодской области:

Бледно-сизая луна из-за туч едва мигает,
В Белом озере вода неприветливо седая.