"Сергей Николаевич Плеханов. Заблудившийся всадник" - читать интересную книгу автора

очень сильно развито восприятие природы. Предки безошибочно понимали, где
север, где юг - кожей или каким-то особым органом определяли направление
магнитных полей. Тем же самым органом шестого чувства узнавали целебные
травы, отличали ядовитые растения.
Прочтя как-то статью о том, что магия чисел, столь любезная
первобытному человеку, отражает то ли характеристику биоритмов, то ли состав
хромосом, Ильин даже выписки из нее сделал "в загашник", как он любил
говорить, - для той задуманной работы.
Лопата сразу же ткнулась в камень. Поддев его киркой, Ильин увидел под
ним новый булыжник. Вытащив и его, обнаружил другой. Можно было
предположить, что кто-то нарочно натаскал их сюда. Но, взявшись за работу,
надо было доделывать ее до конца.
Вонзив острие кирки в щель между камнями, Ильин хотел было рвануть
древко на себя, но в этот момент его словно ударило по рукам. В ладони
впились тысячи игл, а перед глазами пошли огненные круги. "Кислороду не
хватает", - озабоченно подумал он и, сделав несколько энергичных движений,
чтобы разогнать кровь, вновь взялся за кирку.
Но рукоятка не подавалась, хотя стальное жало едва проникало в щель.
Ильин присел на корточки и поднес фонарик к камням. Руку резко повело вниз.
"Магнитный железняк!" - мелькнуло в сознании. Отведя фонарик в сторону,
Ильин приложил другую руку к шероховатой поверхности камня. И тут же ладонь
его снова пронзила жгучая боль. Нестерпимый вой обрушился на барабанные
перепонки, а перед глазами с бешеной скоростью замелькали белые и черные
полосы, словно перекладины бесконечной лестницы...


IV

Придя в себя, Ильин увидел вокруг несколько зловещего вида личностей,
заросших чуть не по самые глаза. Один из странных типов, беззвучно открывая
рот, пытался вывернуть из-под руки Ильина серый шершавый камень. Другие, так
же странно разевая рты, тянули филолога кто за майку, кто за ремень джине в
другую сторону.
Секунду спустя Ильин сообразил, что нападавшие кричат взаправду - это
он сам ничего не слышит из-за тяжелого звона в ушах. Потом он с внезапной
дрожью осознал, что над ним нет больше кирпичного свода. Его тащили по
черному склону огромной воронки, истоптанному тысячами свежих следов. Когда
же он вместе с бородатым воинством взобрался на гребень, то увидел
обугленные стволы, веером поваленные на добрых полверсты.
Звон слабел, сквозь него стали пробиваться хриплые голоса. Отдельные
слова можно было понять, но говор - странный, носовой - делал речь
непонятной. "Бабий какой-то прононс" - так определил его для себя Ильин.
Навстречу, прыгая с одного поваленного дерева на другое, мчались
несколько десятков таких же бородачей. Выражение их лиц не предвещало ничего
хорошего. Впереди всех двигался плечистый старик в длинной холщовой рубахе,
подпоясанной красным кушаком, с ожерельем из каких-то огромных желтых зубов.
Подбежав к Ильину, он с недоумением стал разглядывать его йелльское
облачение, потом, ни слова не говоря, сунул за ворот майки свою шершавую
длань и стал шарить по груди филолога.
Ильин оцепенело смотрел на старика и, вдруг осознав всю унизительность