"Виктория Платова. Такси для ангела" - читать интересную книгу автора

мясом вырванные и испохабленные страницы из Аглаиных книг с приписками:
"Вот, спустил давеча на твою героиню, полюбуйся. С женой так не получается
последние пять лет..." Или - "Вы не просто графоманка, вы графоманьячка!".
Или - "Я, потомок выдающегося писателя Козьмы Пруткова, подаю на вас в суд
за осквернение великого и могучего русского языка!".
Предчувствуя нечто подобное, я вскрыла конверт. Из него выпал листок
с одной-единственной, набранной крупным шрифтом фразой:
"БОЙСЯ ЦВЕТОВ, СУКА!"
Листок не понравился мне. Очень не понравился. Я работала у Аглаи
несколько месяцев и за это время выудила из почты с добрых два десятка
подметных цидулек.
Подать в суд за осквернение великого и могучего - было.
Подать в суд за литературный плагиат - было.
Подать в суд за использование имени и фамилии в произведении - было.
Но такой странной угрозы на моей памяти не было. Да и сукой Аглаю
Канунникову никто не называл, разве что очаровательные коллеги по
детективному цеху, да и то в семейном кругу. И при чем здесь цветы?..
Нужно поскорее избавиться от записки и забыть о ней. Наверняка
какой-то сумасшедший, не иначе. Сумасшедший, с литературным словом "сука"
наперевес.
Но выбросить конверт я не успела - появились первые ласточки с рейса
Мюнхен - Москва. И мне ничего не оставалось, как поднять табличку: "RAINER
WERNER RABENBAUER".
За первыми ласточками последовали менее расторопные щеглы, потом
пришел черед основной стаи, и под самый занавес косяком пошли
неторопливые, слегка потрепанные в боях с таможней удоды.
Райнер-Вернер оказался бакланом.
Он вышел последним - когда я уже потеряла всякую надежду на встречу.
Баклан приблизился ко мне и сказал:
- Райнер-Вернер - это я. Вы представитель фрау Канунниковой? Я
кивнула.
- А где же сама фрау?
- Я - ее личный секретарь.
Аглая, как обычно, слукавила: Райнер-Вернер не просто хорошо говорил
по-русски. Он говорил по-русски практически без акцента. Хотя легкий
акцент все же был: он живо напомнил мне специфический говорок завсегдатаев
одесского Привоза.
- Меня зовут Алиса.
- Ага. Как "Алиса в стране чудес"?..
- Как "Алиса здесь больше не живет" "Фильм М. Скорсезе.", - отрезала
я. Терпеть не могу когда начинают прохаживаться по моему не слишком
удачному имени.
- Понятно. А я - Райнер-Вернер. Впрочем, вы это уже поняли. - Он
склонил голову набок и принялся разглядывать меня самым бесцеремонным
образом.
Я тоже не осталась в долгу.
Райнер-Вернер был типичным немчурой из культур-фильма времен Третьего
рейха "Наш вермахт". Коротко стриженные, зачесанные назад белые волосы,
правильной формы череп, правильной формы глаза, правильной формы нос... А
на монументальном подбородке Райнера-Вернера могла бы развернуться