"Виктория Платова. Такси для ангела" - читать интересную книгу автора

- Ну, вам пока ничто не угрожает, Аглая.
- Вот именно - пока.
- Когда вы закончите ваш эпохальный роман? - Это был вопрос из
категории запрещенных, но кофе, который мы пили, был так хорошо заварен!..
Следовательно, у Аглаи не должно возникнуть повода сердиться.
- Он написан. Осталось только как следует вычитать его и внести
последние правки... Думаю, к Новому году управлюсь. И вот еще что, Алиса.
Я бы хотела, чтобы вы занялись составлением сводного глоссария к моим
книгам. У вас должно получиться. Да и мне было бы интересно заглянуть в
него на досуге. И не только мне.
- А.., кому еще?
- Сумасшедшим немцам. Вы согласны? Возможно, это не то, о чем вы
мечтали...
- Не то?.. Почему не то? Конечно, я попробую... Это ведь касается
ваших последних переговоров?
Совсем недавно Аглая вернулась с Франкфуртской книжной ярмарки, где
получила предложение от одного крупного немецкого издательства о
публикации собрания сочинений. Поскольку у читающих, видите ли, немцев
неожиданно возник стойкий интерес к Kriminalgeschichte "Криминальным
историям (нем.)." фрау Канунниковой. До этого были еще и англичане с
итальянцами, но итало-английскую эпопею Аглаи я не застала.
- Да, это касается моих последних переговоров. Завтра в четыре из
Мюнхена прилетает переводчик. Некто герр Райнер-Вернер Рабенбауэр, я уже
встречалась с ним в Германии. Не самый приятный человек, мягко говоря. Но
довольно сносно лопочет по-русски.
- Не самый приятный?
- Единственное достоинство этого господина заключается в том, что ему
не нужно объяснять на пальцах русскую ненормативную лексику.
Аглая скорчила гримасу, происхождение которой мне было понятно:
приезжал всего лишь Райнер-Вернер, а не Кристоф-Франсуа, например. Или
Жан-Пьер. Или Жак-Анри. Франция, родина "Украденных поцелуев", была
по-прежнему равнодушна к творчеству Аглаи.
- Займитесь этим немчиком, Алиса.
- Сегодня же напишу плакат для встречи в аэропорту...Я действительно
приехала в Шереметьево с плакатом и с очередной пачкой писем, которую еще
с утра вытащила из абонентского ящика (письма я намеревалась почитать по
дороге, чтобы ожидание герра Райнера-Вернера Рабенбауэра было не таким
тоскливым). Эта пачка, вернее, одно из писем в пачке, так испортило мне
настроение, что я едва не пропустила объявление о прибытии самолета
"Люфтганзы", следующего рейсом из Мюнхена.
Письмо было засунуто в блеклый конверт без обнадеживающего обратного
адреса. Я ненавидела отсутствие обратных адресов: как правило, за ними
скрывались сладострастные пасквилянты, тихопомешанные защитники литературы
Большого Стиля или секс-хулиганы, готовые залить спермой из своих
худосочных брандспойтов любое, даже едва тлеющее, книжное откровение.
Подобные письма я никогда не показывала Аглае и, как правило, выбрасывала
в корзину прямо на почте. За исключением особо выдающихся или особо
циничных образцов. Они и составили небольшую подборку, которая хранилась в
нижнем ящике моего рабочего стола.
Непонятно зачем я собирала их. Все эти заскорузлые листки. Все эти с