"Виктория Платова. Такси для ангела" - читать интересную книгу автора

расслабляться и честно зарабатывать производственный геморрой) - и
телефон. Иногда я подавляла в себе желание ухватить проклятый аппарат и
разбить его равнодушно поблескивающую кнопками голову о стену.
Звонили каждые пятнадцать минут, а не снимать трубку было нельзя. На
этот счет я тоже получила инструкции Аглаи. Вместе с инструкциями мне был
предоставлен список изданий, с которыми можно иметь дело. И список
изданий, которые нужно посылать к чертовой матери.
Кроме того, я обязана была отслеживать все публикации о ней и все
упоминания ее имени в прессе. А в конце каждой недели - предоставлять об
этом полный отчет. Аглая следила за высказываниями о себе так же ревниво и
внимательно, как любая другая женщина следила бы за кожей лица.
Кожа не должна увядать. Имя Канунниковой - тоже. Истинное
предназначение отчетов (так же, как и архива публикаций, который надлежало
холить, нежить и пополнять) выяснилось чуть позже, когда Аглая выдала мне
пару томов своих произведений - для ознакомления с творчеством. По
странному стечению обстоятельств, все злодеи в них носили фамилии
журнальных и газетных обидчиков Канунниковой.
И не только журнальных и газетных. К ним вплотную примыкали
недостаточно вежливые кассирши в супермаркетах, недостаточно расторопные
официанты в ресторанах, недостаточно сообразительные таксисты и
недостаточно воспитанные тинэйджеры, вооруженные роликовыми коньками и
универсальным выражением "Куда прешь, старая курва?". Словом, все те, кто
хоть когда-нибудь позволил себе неосторожный жест или косой взгляд в
сторону Великой Аглаи.
Иногда мне даже казалось, что и писать-то она начала исключительно
для того, чтобы заниматься интеллектуальным киллерством: роль бумажной
убийцы, типографского ангела мщения удавалась ей лучше всего.
Да, именно так. Аглая была чудовищно мстительна.
Эта кровожадность в подборе материала так и осталась для меня
непонятной. Другое дело, если бы она была слепоглухонемой, прикованной к
инвалидному креслу, старухой. С переведенным в формат Брайля двухтомником
"Ярмарки тщеславия" под мышкой. С целым букетом сопутствующих радостей -
от подагры до воспаления щитовидной железы.
Или все дело было в какой-то трагической любовной истории?
Кой черт любовная история! Любовная история предполагает наличие хотя
бы одного, даже самого захудалого, мужичонки.
У Аглаи же вообще не было мужчин. То есть, возможно, они и были - в
какой-то прошлой жизни. Но я и намека на них не застала. Как не застала
намека на все остальное. Ни одной детской или семейной фотографии, ни
одного дружеского звонка, ни одной милой безделицы, привезенной откуда-то
из-за границы.
Дом ее был функционален и безлик, посуда - функциональна и
бесхитростна, одежда - функциональна и удобна, макияж - функционален и
практичен (чтобы глаза и губы не потерялись на лице безвозвратно). Даже
ковров она не завела - из соображений функциональности. Даже свою собаку
она именовала Ксоло, по второму названию породы - ксоло, ксолоитцкуинтли.
Ксоло - и никаких проблем с кличкой. Если бы у Аглаи был
ризеншнауцер, он наверняка именовался бы Ризен, если доберман - то
Добер... И пошло-поехало...
У меня оставалась надежда, что настоящая жизнь настоящей Аглаи