"Леонид Платов "Летучий голландец" уходит в туман" - читать интересную книгу автора

Он шел туда, когда возле Адмиралтейства встретился ему штабной писарь,
служивший когда-то в бригаде торпедных катеров.
- Слышал? Командир-то твой? - еще издали крикнул он.
- А что? На остров улетел.
- Нету, не долетел он!
И писарь рассказал, что знал.
- И заметь, - закончил он, желая обязательно вывести мораль. - Не
просто погиб, как все погибают, но и врага с собой на дно!..
- Шубин же! - с достоинством сказал Шурка, привычно гордясь своим
командиром, сразу как-то не поняв, не осознав до конца, что речь идет о его
смерти.
Сильный психический удар, в отличие от физического, иногда ощущается не
сразу. Есть в человеческой душе запас упругости, душа пытается
сопротивляться, не хочет впускать внутрь то страшное,
чудовищно-несообразное, от чего вскоре придется ев содрогаться и мучительно
корчиться.
Так было и с Шуркой. Он попрощался с писарем и вначале по инерции думал
о другом, постороннем. Подивился великолепию Дворцовой площади, которое не
могли испортить даже заколоченные досками окна Эрмитажа. Потом
заинтересовался поведением шедшей впереди женщины с двумя кошелками. Вдруг
она изогнулась дугой и пошла очень странно, боком, высоко поднимая ноги, как
ходят испуганные лошади.
Проследив направление ее взгляда, Шурка увидел крысу. Не торопясь, с
полным презрением к прохожим, она пересекала площадь - от Главного штаба к
Адмиралтейству. Голый розовый хвост, извиваясь, тащился за нею
Крыс Шурка не любил; их множество водилось на Лавенсари. А эта вдобавок
была на редкость самодовольная, вызывающе самодовольная.
Все-таки был не 1942, а 1944 год! Блокада кончилась, фашистов попятили
от Ленинграда. Слишком распоясалась она, эта крыса, нахально позволяя себе
разгуливать среди бела дня по Ленинграду.
Шурка терпеть не мог непорядка. Крысе пришлось с позорной поспешностью
ретироваться в ближайшую отдушину.
Вслед за тем юнга с удивлением обнаружил, что в этом полезном
мероприятии ему азартно помогала какая-то тщедушная, неизвестно откуда
взявшаяся девчонка.
- Ненавижу крыс! - пояснила она, отбрасывая со лба прядь прямых, очень
светлых волос.
Шурка, однако, не снизошел до разговора с нею и в безмолвии продолжал
свой путь.
На Дворцовом мосту он остановился, чтобы полюбоваться на громадную,
медленно текущую Неву. И тут, когда он стоял и глядел на воду, наконец дошло
до него сознание непоправимой утраты. Гвардии старшего лейтенанта нет
больше!
В такой же массивной, тяжелой, враждебной воде исчез Шуркин командир, и
всего несколько часов назад. Вместе с самолетом, с обломками самолета,
камнем пошел ко дну. Умер! Бесстрашный, стремительный, такой веселый
выдумщик, прозванный на Балтике Везучим...
Шурку ни с того ни с сего повело вбок, потом назад. Он удивился, но
тотчас забыл об этом. Он видел перед собой Шубина, державшего в руках
полбуханки хлеба, к которой была привязана бечевка. Стоявшие вокруг моряки