"Леонид Платов "Летучий голландец" уходит в туман" - читать интересную книгу автораразведотдела прилетал. И рапорт, как приказали, написал. Пять страниц, шутка
ли! Черновиков сколько перемарал! А теперь опять писать? Писатель я, что ли? Да по мне, товарищ адмирал, лучше двадцать раз в шхеры сходить... - Всё, всё! Надо... Кстати, моториста и юнгу своих прихватишь. Доктор записку напишет в госпиталь. Очень недовольный, бурча себе под нос, Шубин пошел на пирс, а за юнгой послал Чачко. Шурка не принимал участия в ремонте, только присутствовал при сем - руки его еще были забинтованы. Но язык не был забинтован. Юнга был бодр и весел, как воробей. Усевшись верхом на торпеду, он - в который уже раз! - рассказывал о том, как прятался за вешкой от луча прожектора. Чачко остановился подле него и состроил печальное лицо. Шурка удивленно замолчал. - Укладывайся, брат! - Радист тяжело вздохнул. - С оказией в Кронштадт идешь. - В Кронштадт? Почему? Чачко подмигнул матросам. - Списывают, - пояснил он и вздохнул еще раз. - Списывают тебя по малолетству с катеров... Шурка стоял перед Чачко, хлопая длинными ресницами. Списывают! Не дали довоевать. Сами-то небось довоюют, а он... Юнга круто повернулся и зашагал к жилым домам. - Рассерчал, - пробормотал Дронин. Кто-то засмеялся, а Чачко крикнул вдогонку: - Командир на пирсе! разыскал командира. - Ты что? - рассеянно спросил тот, следя за тем, как Степакова вносят на носилках по трапу посыльного судна. - Попрощаться, - тихо сказал юнга. - Списан по вашему приказанию, убываю в тыл. Шубин обернулся: - Фу ты, надулся как! Это разыграли тебя, брат. Не в тыл, а в госпиталь. Полечат геройские ожоги твои. Чего же дуться-то? Эх ты, штурманенок! - и ласково провел рукой по его худенькому лицу. Матросы, стоявшие вокруг, заулыбались. Вот и повысили нашего Шурку в звании! Из "впередсмотрящего всея Балтики" в "штурманенка" переименован. Тоже подходяще! Шубин добавил будто вскользь: - К медали Нахимова представил тебя. Может, медальку там получишь заодно... И всегда-то он умел зайти с какой-нибудь неожиданной стороны, этот хитрый человек, невзначай поднять у матросов настроение, так что уж и сердиться на него было вроде ни к чему... Всю дорогу до Кронштадта Шурка разглагольствовал, не давая командиру скучать. Медаль Нахимова - это было хорошо! Он предпочитал ее любой другой медали. Даже, если хотите, ценил больше, чем орден Красной Звезды. Ведь этот орден дают и гражданским, верно? А медаль Нахимова - с якорьками и на якорных цепях. Всякому ясно: владелец ее - человек флотский. |
|
|