"Леонид Платов. Безупречный минер" - читать интересную книгу автора

впечатление.
- Ну и шляпа у тебя! - сказал он, прищурясь. - Знакомая лошадь
подарила? У нас лошадям такие надевают, чтобы голову не напекло.
По всему, начало разговора предвещало драку. Однако и тут сказалась
исконная гайворонская медлительность. Пока Мыкола, нахмурясь, набирал
воздуху в грудь, пока замахивался, незнакомец, как воробей, скакнул на две
или три ступеньки повыше и преспокойно уселся.
- Про шляпу забудь! - сказал он. - Я пошутил про шляпу. Садись лучше да
расскажи, почему сумный.
Неожиданно Мыкола почувствовал доверие к нему. Присев на ступеньку
лестницы, он принялся рассказывать, довольно сбивчиво. Кот в сапогах не
отрывал от Мыколы серьезного взгляда.
- Из дому подался - это ничего, - сказал он, - Я тоже думаю податься
кой-куда. Но это потом. Револьвера не имею. Пожевать хочешь? - без всякой
связи с предыдущим спросил он.
Мыкола подумал, вспомнил об исчезнувшем сале и со вздохом сказал, что
хочет.
Тогда Кот в сапогах повел гайворонца за собой.
Он вел его долго, какими-то спусками и подъемами. Выглядело так, словно
бы морской город Севастополь построен на огромных окаменевших волнах.
И это тоже понравилось Мыколе.
На вершине горы остановились передохнуть. За спиной был собор, а внизу,
у ног, - большие белые дома. Дальше синела бухта, и в нее медленно входил
пароход, тоже большой и белый, как дом. Мыкола даже задохнулся от восторга.
Потом они ехали на трамвае куда-то через поля и виноградники. Конечной
остановкой была Кадыковка, окраина Балаклавы. Низенькие хатки были крыты не
соломой, как в Гайвороне, а черепицей. Казалось, на них дольше удерживаются
отблески заходящего солнца. Оно было большущее, красное-красное и нехотя
погружалось в море.
"Никуды звдсы не пойду!" - еще раз подумал Мыкола.
Мазанка, где жил Кот в сапогах (его звали Володька), была низенькая,
взрослым приходилось нагибаться, входя в дверь. Но внутри было очень чисто,
уютно. Как и в гайворонских хатах, пахло чебрецом и полынью.
И за ужином Володька проявлял заботу о Мыколе: сам растолковал
родителям, что вот, мол, хлопец заболел морем, но где же и лучше лечить эту
болезнь, как не у нас в Севастополе, верно?
Мать молчала - она вообще была молчалива, - а отец охотно улыбался.
Лицо у него было доброе, круглое, как у сына, только с усами.
Звали его Василий Иванович Швыдкий. Он был вожаком знаменитой в
Балаклаве ватаги, то есть рыбацкой артели. Судьба Мыколы, таким образом,
решилась.


ЧЕРЕСЧУР ЗАДУМЧИВЫЙ

Выяснилось, однако, что любовь его без взаимности: он-то любил море, но
море не любило его.
И кто бы мог подумать: он укачивался!
В таких случаях опекун его Володька всегда старался быть рядом. На
выручку вместе с ним являлась также тень адмирала Нельсона.