"Леонид Платов. Безупречный минер" - читать интересную книгу автора

наблюдение.
Варвара Семеновна распустила поджатые было губы:
- Что ж! Если Прасковья Александровна приглашает, то я со своей
стороны... Морской климат ему полезен. Пусть поживет на маяке до начала
школьных занятий...
Башня маяка была невысокой. Но ей и ни к чему было быть высокой. Ведь
она стояла на стометровом обрыве, на высоченном крутом мысу. Спереди, справа
и слева было море, и только сзади вздымались горы.
Почти две тысячи лет назад римляне держали здесь гарнизон - против
беспокойных степняков. Крепостные стены, сложенные из огромных плит, еще
сохранились. У их подножия, а также на дне рва валялись осколки темно-серого
точильного камня. Прошлой зимой в школе проходили Рим, поэтому Мыкола мог
ясно представить себе, как легионеры сидят вокруг костра и при свете дымных
факелов точат в молчании свои мечи.
Конечно, он сделал то, что сделал бы на его месте любой мальчик.
Распугав двух или трех змей, гревшихся на стене, насобирал целую кучу этих
осколков и приволок их домой. Потом каждый вечер он с благоговением точил
свой перочинный ножик на римском точильном камне, которому без малого две
тысячи лет! Через некоторое время лезвие сделалось тонким, как лист бумаги.
Как подтверждает история, римляне поддерживали на мысу огонь: просто
разжигали огромный костер и неустанно, всю ночь, подкладывали в него
хворост.
"Наш" маяк был, понятно, куда лучше. На вершине белой башни находилась
так называемая сетка накаливания. Сделана она была из шелка, пропитанного
особыми солями. Снизу подавались пары керосина, которые раскаляли сетку
добела.
Устройство, в общем, нехитрое. По сути - гигантский примус. Но с сеткой
надо было обращаться осторожно: дунь посильнее, и рассыплется в прах*.
______________
* Описана керосинокалильная маячная установка, применявшаяся лет
тридцать-сорок назад. Сейчас маяки работают на электричестве.

Сетку окружала толстая линза, подобно стеклу керосиновой лампы. Стекло
было необычное - стеклянный пузатый бочоночек. Вместо обручей были на нем
ребристые грани. Каждая грань преломляла свет, усиливала его и параллельными
пучками отбрасывала далеко в море.
Линза весила пять тонн. Каково?
С утра до вечера Мыкола неотвязно ходил за дядей Ильей, мужем тети
Паши, и клянчил: "Дядечку, визмить мэнэ до фонаря!" Даже божился иногда, что
не спутает замшу с тряпкой.
Дело в том, что дядя Илья в первый же день позволил ему протереть
оптику, - с уважением называл ее полным наименованием: "линза направляющая и
преломляющая". Мыкола, ошалев от радости, второпях схватил тряпку, за что
получил по рукам. Тряпкой протирают лишь штормовые стекла, которые защищают
линзу от града, снега и птиц, сослепу летящих на свет. Самое же
"направляющую и преломляющую* разрешаемся протирать только замшей.
Сколько раз, стоя в фонаре, Мыкола воображал, как ночью поведет корабль
и будет вглядываться в темноту.
Ни луны, ни звезд! Плывет, как в пещере.
И вдруг камни гранитных стен раздвинулись. Блеснул узенький проблеск